— Ах ты, Джеки Чайник электротехнический! — возмутился оскорблённый в своих лучших чувствах Михаил, уходя стремительным домкра…, простите, перекатом после позорного для офицера спецназа приземления на пятую точку от почти детсадовского приёмчика.
Не вставая с земли, тут же резко крутанулся на спине и, используя в качестве противовеса ушедшую в сторону левую ногу, правой ногой подсёк подскочившего к нему щекастого не менее классическими нижними «ножницами».
— Короче, товарищи, которые так себе мне товарищи, — начал свою обличительную речь Михаил, стоя над связанными их же кожаными ремнями комсомольскими оборотнями без погон, — Принцип демократического централизма, вполне возможно, вещ хорошая, но вы знаете, не скажу почему, но меня всякий раз мутит при одном только слове «демократия». Когда я слышу слово «демократия», я снимаю с предохранителя свой, кхм, с катушек, в общем, слетаю. Так что, вы уж извините меня, всего такого колхозного, ибо, слава богу, не дошла ещё до нас ваша демократия и, надеюсь, никогда не дойдёт! Район у нас самый отдалённый в Новосибирской области. Что? Подчинение меньшинства большинству? Ну, это вы лучше пиндосам, пардон, американцам скажите лет так через тридцать — сорок. Но, господи, что я говорю, к этому времени вы, как и большинство нынешней комсомольской номенклатуры будете им одно место вылизывать и повизгивать при этом от удовольствия.
— Ну а что ты тогда скажешь про диктатуру пролетариата, если тебе так не нравится наша комсомольская демократия? — с вызовом спросил хмуро глядящий на него щекастый.
— Не стоит ловить меня на словах, толстый! — кинул на него насмешливый взгляд Михаил откуда-то из глубины Ванькиных глаз, — Именно про комсомольскую демократию я даже и не заикался! Ну а по поводу диктатуры… Кстати, ты знаешь, чем отличается диктатура от демократии? Только местом, которое занимают дураки. При демократии дураки имеют право голосовать, при диктатуре — править. Это не я сказал, а один британский философ по имени Бертран Рассел. Тот самый, который встречался с Лениным и писал потом, что наш век войдет в историю веком Ленина и Эйнштейна. Так что сто раз подумай, прежде чем стучать на меня в связи с этими словами о диктатуре, демократии и дураках.
— Стукачом никогда не был! — с ненавистью выплюнул ему в лицо щекастый, безуспешно пытаясь высвободить связанные «ласточкой» руки и ноги, — Развяжи немедленно, гнида!
— Ты б лучше не дёргался, толстый! — любезно предупредил того Михаил, — Ремни только себе ещё туже затянешь. Я сейчас уйду, а вы зубами друг друга развяжете, голубочки мои сизокрылые! И вот ещё что, провокаторы хреновы, вашу технику я конфискую в пользу… Короче, просто конфискую, как орудие во всех отношениях преступного замысла.
— Да ты…, — задохнулся от праведного возмущения очухавшийся визгливый, — Ты знаешь, сколько эта техника стоит? Тебе в сраном колхозе вовек столько не заработать, скол мой дяха за кинокамеру «Красногорск-4» и экспортную магнитолу «ВЭФ-260» нужным людям отвалил! А дяха мой, если хочешь знать, не последний человек среди блатных!
— Идиот! — прошипел щекастый, презрительно сощурив глаза, — Ох, ну какой же ты идиот, Гебельс! А тебе, Шкворин, технику трогать я всё одно не советую, если не хочешь сесть за грабёж, а то и разбой. Ты же явно где-то очень серьёзно чему-то обучался, а это, ты сам понимаешь, как в этом случае расценивается. Кстати, не могу никак понять, что у тебя за система такая? Я хотя бы и на теоретическом уровне, но знаком почти со всеми системами спортивных единоборств, а в японском карате и китайском ушу давно уже перестал быть мальчиком для битья даже в масштабах всей области!
— Ну какие же секреты от старших товарищей? — весело отсалютовал уже вернувшийся к управлению телом Ванька, — Система называется «рессора от трактора Беларус». Сначала помогаешь сэнсэю снять её с трактора голыми руками, потому как все инструменты ещё на заводе попёрли. Потом выгибаешь её в обратную сторону голыми же руками, потому как запасные рессоры колхозный кладовщик давно пропил. Потом ставишь её на место с помощью одной только парижской богоматери, ибо помощи ужравшегося к вечеру сэнсэя не дождёшься, а затем идёшь в клуб, где весь вечер уворачиваешься от рессор, которыми тебя любезно месят другие адепты рессорного стиля. К окончанию школы можешь смело претендовать на чёрный от мазута комбинезон, жениться и заводить себе собственных учеников! Ну а что касается вашего барахла, то киноплёнку я сегодня же сдам на проявку, а из самых интересных мест магнитофонной записи сделаю звуковую дорожку. Я уверен, ваше сегодняшнее «селфи» заинтересует многих компетентных ценителей антисоветского кино. Короче говоря, прощайтесь с комсомольскими билетами, мажоры!
— Э-э, — озадаченно протянул щекастый, — А что такое «селфи» и кто такие «мажоры»?
[i] Фраза из советского мультфильма «Трое из Простоквашино», поставленного режиссёром Владимиром Поповым по мотивам повести Эдуарда Успенского «Дядя Фёдор, пёс и кот» в 1978 году.
[ii] Денежная масса М0 — это наличные деньги в обращении, то есть, монеты и банкноты.
[iii] «Ночь живых мертвецов» — классический фильм ужасов, снятый независимым режиссёром Джорджем Ромеро в 1968 году.
Отступление про найденный героем хабар или о технике съёма в Советском Союзе
До того, как что-нибудь было, ничего не было! Эта фраза, с которой начинается спектакль «Божественная комедия», поставленный в 1961 году в театре кукол Сергея Образцова по пьесе Исидора Штока, не имеет отношения к любительскому кинематографу, потому как снимать его люди могли задолго до появления доступной техники для осуществления магнитной и цифровой видеосъёмки.
Как и во всём остальном мире, советские кинолюбители семидесятых годов двадцатого века имели возможность производить киносъёмку на два формата 8-миллиметровой и два формата 16-миллиметровой киноплёнки, используя для этих целей достаточно широкий выбор соответствующих киносъёмочных аппаратов.
16-милиметровый киносъёмочный аппарат «Красногорск-4», отличавшийся от лучшей в СССР любительской камеры подобного класса, своего предшественника «Красногорск-3», только ещё более совершенным объективом, ранее применявшегося в профессиональных камерах, был выпущен всего лишь в 27 экземплярах по причине дефицита такой оптики.
Дефицитность этой оптики на фоне широкой массовости одной из самых популярных в стране любительских кинокамер объяснялась технологической сложностью производства подобного объектива, практически достигшего своего технического предела и помимо высокой светосилы обеспечивавшего десятикратное изменение фокусного расстояния.
С потребительской точки зрения, такие уникальные характеристики обеспечивали камере возможность осуществления чёрно-белой либо цветной киносъёмки, пригодного даже для телевидения профессионального качества, особенно, в условиях низкой освещённости или относительно большой удалённости снимаемого объекта.
Другое дело, что звука у отечественных кинолюбителей тех лет, за редким исключением, действительно, почти не было, поскольку советские любительские кинокамеры не имели возможностей для непосредственной записи звука одновременно с киносъёмкой, требуя для этого дополнительных ухищрений и специальных технических средств.
К числу подобных технических средств относились, прежде всего, наиболее удобные в этом отношении переносные кассетные магнитофоны, к описываемому в романе периоду выпускавшиеся советской радиоэлектронной промышленностью в относительно широком ассортименте, хотя и не в надлежащем качестве, а также различного рода синхронизаторы для точного совмещения записанного звука с демонстрируемыми на экране кадрами.