— А народ-то уже, ты смотри-ка, расходится потихоньку, — задумчиво произнёс Тимофей Емельянович, вновь выглядывая в боковое окно машины после очередной минуты какого-то на редкость тягостного молчания, — Времечко, значит, уже совсем к обеду и торговли у меня, соответственно, сегодня уже точно больше не будет. Вот что, Ванюша, поехали ко мне, пообедаем, а заодно я тебя в курс дела введу!
И даже не дожидаясь Ванькиного или чьего там ещё согласия, решительно повернул ключ в замке зажигания своей «буханки», которая, будто весь день дожидаясь именно этого счастливого момента, тут же радостно завелась с пресловутой половины оборота своего электрического стартера и по-кошачьи довольно заурчала.
— Всю мою «ласточку», — радостно, как будто ничего не случилось, похвастался Тимофей Емельянович, прогревая мотор, — До последнего винтика на заводе «Тойоты» перебрали! Они там, говорят, любую поступающую им в продажу иностранную машину перебирают.
Насколько это сейчас припоминали маркетолог Марк с технарём Виталием, высказанная их собеседником похвальба отнюдь не было каким-то преувеличением, так как подобная практика на японских заводах действительно существовала и, как писал как раз где-то в эти времена международный обозреватель и японист Владимир Цветов, применялась даже в отношении импортируемых в Японию американских автомобилей.
Тем временем, Тимофей Емельянович не стал терять время даром и принялся уже в дороге посвящать своего нового партнёра в некоторую часть тех дел, о которых можно было бы без опаски рассказать мало знакомому человеку, поскольку, что бы там он не говорил, но полностью довериться тому он пока ещё не мог.
— Были у меня и помощники, Ванюша, и партнёры, да вот перешёл я видать как-то дорогу одному нехорошему человеку и, с тех пор как чёрная кошка дорогу перебежала. Партнёры меня избегают, напарники да помощники разбежались, будто запугал их кто-то конкретно. Нет, откуда ноги растут у этого чёрного козла, я-то отлично понимаю, а вот предъявить ему что-то такое же конкретное, как это в их среде полагается, я ничего не могу. Фамилия, кстати, у него тоже под стать его делам — Козлицкий, представляешь?
— Козлицкий, Козлицкий…, — быстро забормотал Марк, силясь припомнить нечто до боли знакомое, — Где-то я уже слышал эту не так уж то и простую фамилию, Дядя Тимоха.
— Эх ты, маркетолох! — снисходительно отозвался Михаил, — Память-то, вроде бы, чуть ли не феноменальная, а вот такие важные мелочи никогда не запоминаешь. Пока вы сегодня с Виталием по карманам у тех горе-дружинников шмонали, в полной уверенности, что меня Петрович отвлёк, я запомнил все данные из их красных корочек. Так вот, Гебельса утрешнего звали Серёга, а фамилия у него, между прочим, Козлицкий. Вот так-то!
— М-да, — пристыжено откликнулся и молчавший до сей поры Виталий, — Лоханулись мы с тобой знатно, Марик! Опытнейшего войскового разведчика хотели развести как марке…, гм, как лоха, короче, какого-нить хотели развести.
— Может, всё-таки однофамилец? — на всякий случай решил окончательно удостовериться Марк, — Хотя, вряд ли. Даже для почти полуторамиллионного города фамилия слишком уж какая-то очень, должно быть редкая, я бы сказал, характерная…
— Дядь Тим, — обратился Марк уже к Тимофею Емельяновичу, — А ты не знаешь, нет ли у твоего нехорошего знакомого молодого родственника по имени Сергей? Ах вон оно как, даже родной сын, который тоже учится где-то в НЭТИ?
— Да-да, Ванюша, но этим в нынешнее время уже никого не удивишь, а тем более уже и не зацепишь. Воры в законе, каковым является и этот Козлицкий по кличке Козлодёр, всё больше и больше отходят от своих старых воровских традиций. Нет, семьи они, конечно, по-прежнему не заводят, какая ж нормальная женщина выдержит частые и многолетние отсидки своего, хм, благоверного, но иметь детей на стороне вору никто не запрещает. И, ради бога, не спрашивай меня, почему этот Козлодёр заработал такую кличку, всё равно тебе не скажу, потому как ни к чему тебе в твои годы про такую мерзость знать!
— Хм, — хмыкнул уже сам Марк, насмотревшийся в интернете и не таких мерзостей в ходе собственного полового созревания и непосредственно связанного с этим занимательным процессом непомерного подросткового любопытства, — Но ведь поддерживать семейные связи им, дядь Тим, вроде, тоже не полагается? Да ещё и с так называемыми красными. Это же считается, если я не ошибаюсь, кажется, «западло»?
— И где ты этого только мог нахвататься? — поморщился Тимофей Емельянович, бросив на Ваньку короткий осуждающий взгляд и продолжая следить за дорогой, — Ну да, есть у них такое, Ванюша. Если докажут, что вор с «красными» активно якшается, то такого сами же воры и замочат, им же даже в армии служить нельзя. Только бесполезно всё это, Ванюша! Никто ещё пока ни разу Козлодёра ни в чём подобном даже не заподозрил.
— Многое бывает в жизни в первый раз, дядь Тим! — загадочно сказал Марк, отворачиваясь к пассажирскому окну и резко меняя тему в пользу уже начатой ранее, — А что ты можешь сказать мне про реализуемый тобой ассортимент, дядь Тим? Насколько он у тебя широк?
— Ха-ха-ха! — искренне развеселился Тимофей Емельянович, — Ну ты скажешь тоже, Вань, ассортимент! Да какой же это ассортимент, так, до десятка марок джинс, несколько типов батников, три-пять наименований французских духов, какая-нибудь модная помада, тушь, несколько марок обуви и прочая мелочёвка разная по типу жвачки, сигарет и пакетов. Ну а по технике ты кое-какое представление уже имеешь, сам же переводил мне сегодня. Вот музыкой всякой, пластинками и бобинами, я опасаюсь заниматься, не разбираюсь я в этих ваших молодёжных течениях и направлениях! Взял как-то партию из сотни дисков, а они, несмотря на все заверения забугорного продавца, у нас не пошли! Разве с ними угадаешь, с этими роками и попами, что люди будут слушать завтра? Тут машина времени нужна…
— Машина времени, дядя Тима? — как-то странно глянул на него Марк, — Будет и машина времени! А по поводу ассортимента, Джинсы у тебя по два-три размера на фирму, так? То же и с батниками, обувью, марками сигарет, вкусами жвачки. Сотня позиций есть?
— Ну-у-у, около того! — удивлённо протянул фарцовщик, с уважением взглянув на Ваньку.
— Джинсы в финансовом выражении у тебя, небось, по группе «А» проходят? — продолжал напирать «товарищ маркетолог», — Ну, самый большой доход приносят? А что бы ты ещё рядом поставил по аналогичной джинсам финансовой значимости?
— Ну да, джинсы — это наше всё! — охотно признал Тимофей Емельянович, — Беру я их у брательника, а что ты хочешь, ему тоже как-то надо жить! Так вот, беру я их у него от ста до полтораста рублей, отдаю людям от двухсот до трёхсот рублей. В общем, накручиваю до ещё одной цены сверху, а иначе просто нельзя, риск уж очень большой в нашем деле, Ваня. Что рядом бы поставил? Ну тут у кого как, а у меня, например, кроссовки хорошо пошли. Ты вот сегодня поздно приехал и чеховские «Ботасы» у меня взял, а с утра я шесть пар бундесовских «Адидасов» толкнул. Слыхал про «Адидас»? Впрочем, прости, откуда ты там в своей деревне мог про «Адидас» слышать, который только-только появился у нас в Союзе. А шесть пар таких кроссовок по прибыли почти как пара американских штанов!
— Ясно, дядь Тима, я так и думал, — кивнул Марк своим мыслям, — С категорией «Б» мы с тобой без компа, гм, то есть, я хотел сказать, без калькулятора сразу не разберёмся, а потому скажи-ка мне вот что, дядь Тим. В хвостах у тебя, скорее всего, жвачка, сигареты и бабская косметика? Или я что-то пропустил?
— Да нет, Ваня, — утвердительно кивнул Тимофей Емельянович, заставив Марка невольно улыбнуться от воспоминания о неизменном ступоре впервые слышащих подобный ответ иностранцев, — Всё именно так и есть! Только я бы в эти хвосты, как ты их называешь, добавил бы носки и нижнее бельё. Но опять же, Вань, у кого-то они неплохо расходятся, а у меня вот как-то с самого начала не задалось. Убрать надо бы это всё из продажи, Ваня.
— Ни в коем случае, дядь Тим! — горячо возразил Марк, — Мы же собираемся развивать твоё дело, а не прикрывать, ведь так? А ты собственными руками хочешь избавиться от женского покупательского сегмента! Наоборот, надо расширить ассортимент женской парфюмерии и косметики в сторону более широкого набора тонов и запахов, а также чётче отслеживать малейшие колебания модных тенденций. Как только уловил падение спроса, связанное со сменой моды, тут же распродавай перестающий быть модным товар, опускаясь в цене вплоть до его себестоимости и даже ниже!