Кстати, эта же статья журнала «Русская речь» очень просто и точно определяет фарцовку как «спекуляцию импортными вещами», без упоминания о приставании к иностранцам.
Действительно, с одной стороны, нельзя отрицать тот факт, что были и те фарцовщики в основном из числа молодых людей, которые поначалу выпрашивали иливыменивали, а потом и покупали у приезжающих в страну иностранцев предметы широкого потребления зарубежного производства, после чего реализовывали их уже среди советских граждан по более высокой, то есть, спекулятивной цене.
Однако, на более регулярной и, самое главное, можно сказать, профессиональной основе непосредственной скупочной деятельностью в среде иностранных граждан занимались, прежде всего, работники гостиниц, где останавливались заграничные гости — швейцары, администраторы, дежурные по этажу, горничные, бармены, официанты, уборщицы и прочие представители гостиничной обслуги.
Наиболее мощным и стабильным каналом поставок были члены экипажей морских судов торгового флота, способные осуществлять не только ориентированные на конъюнктуру спонтанные закупки отдельных товаров, преимущественно в странах Северной Европы, но и выполнять индивидуальные заказы своих знакомых или поставлять мелкооптовые партии товаров для распространения среди фарцовщиков.
В несколько меньших объёмах осуществляли поставки товаров для фарцовки и водители-дальнобойщики, работавшие в отделениях созданного в шестидесятых годах Главного управления международных автомобильных сообщений «Совтрансавто» Минавтотранса РСФСР, которое потом ещё долгие годы оставалось крупнейшим оператором в сфере международных перевозок Советского Союза.
Своеобразным был ассортимент товаров, поставляемый военнослужащими ограниченных контингентов советских войск, дислоцированных в странах Варшавского договора и Демократической Республике Афганистан, имевших широкие возможности для провоза контрабанды, но, необходимо отметить, и довольно часто попадавшихся на этом.
Ну и, разумеется, потихонечку фарцевали и возвращавшиеся из туристических поездок простые советские граждане, а также уже ранее упомянутые специалисты и дипломаты, члены экипажей международных авиалиний, члены спортивных команд и творческих коллективов, гиды и другие сопровождающие туристических групп.
Окончательно потеряла всю свою актуальность фарцовка только к концу восьмидесятых и даже к началу девяностых годов, когда в стране узаконили частное предпринимательство.
Глава девятая, в которой главный герой откладывает, закладывает и накладывает
— Ванька, закладку проспали!!! — истошно заверещала Машка, спешно сдирая с меня такое мягкое и тёплое стёганое одеяло в цветастом пододеяльнике, на краешек которого за ночь набежало мокрое пятнышко моей сладкой сонной слюны, — Ну вставай же ты, соня!!!
— Какую ещё такую закладку? — пробормотал я сквозь до конца так меня и не покинувший сон, — Ты же знаешь, Машка, я закладками никогда не пользуюсь, потому как запоминаю номер крайней прочитанной мною страницы! И, вообще, товарищ Шкворина, дай поспать сегодня же воскресенье… Что, воскресенье?!! Машка, мы же с тобой закладку проспали!!!
— Слава богу! — облегчённо закатила глазки жёнушка, — Кажись, допёрло, прости господи! Давай, писай в темпе венского вальса, окунай мордашку, одевайся и вперёд ловить такси! Потрахушки и пожирушки лучше отложим на потом, а почистюшки зубов пока как-нить заменим зубным эликсиром, мятной жвачкой или взлётной карамелькой, да простит меня зубная фея и Нина Григорьевна, которая, кстати говоря, тоже ведь сегодня будет у нас!
— Да ты что! — в ужасе завопил я, путаясь в штанинах джинсов, — И замдекана тоже у нас?!
— Все у нас! — басовито прорычала комсорг факультета с нарочитым кавказским акцентом, воспроизводя сцену из «Кавказской пленницы» и словно рог с вином радушно протягивая мне стаканчик с эликсиром, — Прокурор у нас, весь город уже у нас, только вас ждём![i]
Сборы, как водится у настоящих комсомольцев в обычных для них авральных ситуациях, были относительно недолги даже, несмотря на отдалённость Кубани и Волги, а если быть совсем точным, то уже через четыре минуты мы под привычное ворчание одной из моих фантомных субличностей усаживались в первое же пойманное у самого дома такси.
— Если захотят взять, то в любом случае повяжут! — вслух попытался я как-то успокоить фантом безопасника нашей группы специального назначения и её с некоторых пор общую совесть под понимающее похлопывание ладошки своей молодой супруги и перепуганным взглядом потянувшегося к монтировке тщедушного пожилого водителя.
— Всё нормально, товарищ! — пришлось мне успокаивать уже и нашего водителя, легонько прижимая ногой так и оставшееся лежать на полу оружие водиловского пролетариата, — Да комсомольцы мы! Разве ты не видишь наших красных комсомольских значков?
— Ох, ребята! — как ни странно, сразу успокоился таксист, для которого ношение красных комсомольских значков стало самым весомым аргументом, — А я-то невесть что подумал!
— Ну да, товарищ водитель, я же всего лишь свою сучку имел в виду! — охотно подтвердил я нашу полную безвредность, но заметив, как этот потенциальный камикадзе покосился на мою законную супругу, поспешно зашипел, пока до Машки не дошла суть казуистической ситуации, — Эй-эй, дядя, вообще-то, я про свою собаку, которую никак не хотят брать на внеплановую вязку! Зато, если возьмут, говорят, то тогда обязательно повяжут!
Стараниями ли окончательно замороченного таксиста, постаравшегося как можно быстрее избавиться от своих весьма подозрительных пассажиров, либо по причине выходного дня, но к четвёртому корпусу, где преимущественно располагался наш факультет электронной техники, и у входа в который и намечалось проведение мероприятия, мы успели вовремя.
Это октябрьское сибирское утро выдалось на диво солнечным и почти безветренным, хотя и достаточно холодным, поэтому едва только выбравшись из прогретого нутра машины, мы с Машкой, как по команде, передёрнулись, дружно вжикнули повыше молнии своих японских курток и стали озирать скопившуюся толпу в поисках знакомых лиц.
К счастью, наши беспомощные поиски надолго не затянулись, потому как вынырнувшая из плотного и неразборчиво гомонящего скопища пробивная толстушка Зина, радостно обнялась с Машкой, приветливо кивнула мне и словно ледокол потащила нас за собой к отдельно стоящей у крыльца группке факультетского студенческого актива.
— Где вы ходите? — с ходу набросилась на нас Машкина палочка-выручалочка Вика, — Вам сейчас капсулу времени с нашим комсомольским посланием закладывать, а вы чуть ли не срываете мне такое важное мероприятие нашего пиаровского прикрытия! К нам же даже съёмочная группа Центрального телевидения приехала со своими гримёрами, которые уже искали вас и жутко при этом ругались, что не успеют Ваньку вовремя наштукатурить! И собкор «Комсомольской правды» с фотографом тоже обещала сегодня прийти!
— Собака с милицией обещала придти! — тихонько пробормотал я себе под нос, однако же, моё вольнодумство и так никем не было бы услышано, поскольку в это время, над толпой разнёсся многократно усиленный звук в неизвестных целях продуваемого микрофона, вой слегка возбудившихся колонок и наконец голос нашего замдекана Нины Григорьевны.
— Сегодня, дорогие товарищи, двадцать девятого октября 1978 года, когда авангард нашей коммунистической партии — Всесоюзный Ленинский Коммунистический Союз Молодёжи отмечает своё 60-летие, мы с вами собрались у входа в здание нашего родного факультета, чтобы заложить послание от комсомольцев 1978 года комсомольцам 2018 года! Года, в котором советский народ и всё прогрессивное человечество отметят столетие комсомола!
Ни больше ни меньше как «всё прогрессивное человечество»! Аут Цэзар, аут нихиль![ii] М-да, Нина Григорьевна, мечтать оно, конечно, не вредно, но я на всю жизнь запомнил, как один из моих родных отцов в этот день 2018 года напился в одиночку как свинья, а потом долго сидел и неумело плакал, размазывая слёзы огромными мозолистыми руками, пока так и не заснул за кухонным столом рядом с уже пустой, но всё понимающей бутылкой…