Только затихает голос бойца стройотряда, как степное Ставрополье сменяют на голо-экране Волжские просторы, на фоне которых всплывает текст: «Послание комсомольцам 2018 года, заложенное в капсулу времени в городе Во́лжском 29 октября 1978 года».
— Мы верим вам, грядущим, и надеемся, что вы совершеннее нас духовно и физически, — слегка запинаясь и от этого едва сдерживая смущение, читает послание девушка с ярко выраженной спортивной внешностью, — Ведь это мы — ваши предшественники, старались раздвинуть границы возможного![3]
Голоэкран вдруг озаряется пламенем дюз стартующего космического корабля «Восток-1», ревут преодолевающие земное тяготение ускорители первой ступени, звучит знаменитое гагаринское «Поехали!», быстро сменяют друг друга кадры с фрагментами побед СССР в космическом пространстве и, как апофеоз, появляется серебристая громада многоразового межпланетного корабля с термоядерной энергетической установкой «Заря коммунизма».
— Мы немного завидуем вам, встречающих столетний юбилей Ленинского комсомола, но знаем, что и вы немного завидуете нам! — гремит над толпой, собравшейся у Сибирского государственного аэрокосмического университета, голос седого профессора, — У нас ясная цель, прекрасное будущее, много дел, есть где приложить ум, сердце, руки, энергию. И в этом наше счастье… И вы, далекие потомки, когда оглянетесь назад, поймете, жмурясь от всполоха, пронзающего толщу тьмы, что это светит та эпоха, которую творили мы![4]
Умолкает вдали и голос старого профессора, а его фигура на фоне списанного для учебно-экскурсионных целей космического корабля сменяется на межкадровую перебивку, после которой на голо-экране вновь появляется лицо задумавшегося ведущего Андрея Махова.
— Ох, простите! — спохватывается ведущий, очнувшийся только после раздавшегося почти через минуту окрика за кадром, напомнившего о том, что он уже в эфире, — Не правда ли, очень трогательно и, действительно, незабываемо? Сегодня у нас в студии руководитель управления организации и использования документов Архива Президента СССР, доктор исторических наук Борис Абакумович Касьянов. Борис Абакумович, а вот расскажите, пожалуйста, нашим голозрителям, как давно появилась традиция закладывания капсул времени? Или же это исключительно наша, то есть, сугубо советская традиция?
— Ну что вы, коллега! — снисходительно посмеиваясь и поправляя очки, отвечает маститый советский историк, — С определённой точки зрения подобными капсулами времени можно ведь считать многие древнейшие захоронения, к наиболее известным из которых относят египетские пирамиды. Но видите ли, коллега, параллели здесь можно проводить только по форме, а не по содержанию. На фоне услышанных сегодня посланий, каждое из которых проникнуто верой в нашу молодёжь, древние записи просто таки сочатся ядом безверия!
— Это, конечно же, очень интересно, — вежливо пытается уйти от избитой темы ведущий.
— О, вы даже не представляете, коллега, насколько это интересно! — с жаром подхватывает любимую тему пожилой историк, — К примеру, на гробнице одного из древних египетских фараонов, жившего около пяти с половиной тысяч лет тому назад, начертано следующее: «Молодые строптивы, без послушания и уважения к старшим. Истину отбросили, обычаев не признают. Никто их не понимает, и они не хотят, чтобы их понимали. Несут погибель миру и станут последним его пределом!». Нет, вы представляете степень пессимизма, коллега? А вот на найденном в древнем Вавилоне пять тысяч лет назад ночном горшке[5]…
— Спасибо за исчёрпывающий ответ, Борис Абакумович, — с явным облегчением тараторит скороговоркой ведущий, шарахаясь от не на шутку увлёкшегося историка, — А на связи у нас первый секретарь ЦК компартии Литвы Дарья Карповна Грибановская!
На главном голографическом экране студии появляется хорошо сохранившаяся крашеная блондинка с эффектной стрижкой и несколько искусственной улыбкой, обладательнице которой довольно трудно дать её действительный шестидесятидвухлетний возраст.
— Добрый вечер, Дарья Карповна! — приветливо щерится в ответ ведущий, отзеркаливая ей абсолютно такую же искусственную улыбку, — Это правда, что вы были одной из первых, кто в том далёком 1978 году поддержал почин Ивана Ильича Шкворина по организации первичных ячеек среди комсомольцев, временно оторванных от мест своего учёта?
— Да-а-а! — с типично прибалтийским акцентом акает высокопоставленная эфирная гостья, продолжая всё так же ненатурально улыбаться и уставившись на ведущего немигающим взглядом своих голубых глаз, — Здра-а-авствуйтэ, Андрэй!
— Но ведь вы, Дарья Карповна, — пытается добиться подробностей в рамках оговоренного с такой важной персоной сценария ведущий, — Вы в это время уже учились на вечернем отделении экономического факультета Ленинградского государственного университета!
— Да-а-а! — всё так же мило акая, отвечает ему бывшая комсомолка, — Так и било, Андрэй!
— А вы точно в Литве живёте, а не в Эстонии? — уже не выдерживает известный ведущий.
— Да-а-а! — охотно подтверждает товарищ Грибановская, — Будэтэ у нас в Литвэ-э-э…
— Нет уж! — торопливо открещивается ведущий с нервным смешком, — Лучше вы к нам! Я глубоко убеждён, уважаемые голозрители, что, возможно, только благодаря активнейшей деятельности таких энтузиастов первых маркетинговых сетей в Прибалтике, как товарищ Грибановская, нам и удалось в своё время уберечь от развала Советский Союз!
— Ха-ха-ха! — впервые появляется что-то человеческое в лице гостьи, — Ну что вы, Андрэй! О каком развалэ можно говорыт, эслы это повлэкло бы за собой и разрыв многих и многих тысач с таким трудом налаженных маркэтинговых связэй?! У мэня одной толко в то врэмя было около тысачи распространитэлэй помады с блиосткамы по всэму Совэтскому Союзу!
— Поблагодарим нашу гостью за её любезное участие в нашем голомарафоне, — поспешно сворачивает голосеанс с Литвой Андрей Махов, — А на связи у нас теперь Новосибирский государственный технический университет, закладку капсулы времени в котором сделал в год шестидесятилетия Ленинского Комсомола сам Иван Шкворин. Внимание на экран!
Перекачанное ботоксом женское лицо с искусственной улыбкой сменяет вид планеты из космоса. Земная поверхность величественно прокручивается и в определённый момент объективы голокамер устремляются к её какому-то размытому зеленоватому участку с сибирской тайгой. На фоне окаймляющего таёжного моря проявляется крупная городская агломерация, по мере снижения плавно переходящая в университетский комплекс НГТУ.
У длинного пятиэтажного здания четвёртого учебного корпуса толпятся люди различного пола и возраста. Слышен неразборчивый гомон толпы, то и дело звучит смех, а кое-где и комсомольско-молодёжные песни всех лет. Дрон с установленной на нём голокамерой подлетает ко входу, смещается чуть правее и крупным планом показывает мемориальную доску с горящей золотом надписью «В этом здании в 1978–1983 гг. отсыпался на лекциях по электровакуумным и ионным приборам первый маркетолог СССР Иван Шкворин».
— Комсомольский привет, друзья! — машет рукой появившаяся на голо-экране моложавая женщина лет за пятьдесят, на лице которой светится искренняя, хотя и несколько усталая улыбка, — Добрый вечер, Андрей! У нас здесь небольшая заминка, связанная с довольно таки странным фактом обнаружения двух одинаковых капсул вместо одной, которую, как я помню совершенно точно, мы с Ваней закладывали в этом месте сорок лет назад. Сейчас вскроют обе капсулы, и только тогда мы сможем объяснить вам этот удивительный казус!
— Две капсулы? — неподдельно изумляется ведущий, но тут же спохватывается и запоздало приветствует собеседницу, — Здравствуйте, Мария Ерофеевна, и, ради бога, простите меня за мою невежливость, но я и в самом деле немного растерялся, поскольку при подготовке телемарафона мы по понятным причинам тщательно изучили сведения о содержимом всех закладок, дабы избежать непредвиденных, а потому и не желательных для прямого эфира случайностей. Даже если бы вторая капсула у вас была бы заложена как дублирующая, это было бы отражено в протоколе комсомольского собрания. Впрочем, так даже интереснее!