— Это Дух Земли! Он не демон. И я буду использовать его силу во благо.
Трэвис хотел было разубедить ее, но передумал. Жизнь Дженни и Эллиотов зависит от того, что Цап разыгрывает из себя доброго Духа Земли. Пока не окажется слишком поздно, то есть. Он свирепо взглянул на демона, и тот радостно осклабился в ответ.
— Ну? — повторил Трэвис.
Рэчел взяла сумку, отнесла ее вниз по склону и положила в нескольких футах от заложников.
— Нет. Еще дальше.
Она закинула сумку на плечо и прошла еще ярдов двадцать, затем обернулась к Трэвису:
— Сюда?
— В чем дело? — спросил Цап.
Трэвис, боясь спугнуть удачу, кивнул, и Рэчел поставила сумку на землю. Теперь подсвечники оказались на двадцать ярдов ближе к дороге, огибавшей холм, — к той дороге, по которой поедет Август Рассол, когда тут фонтаном забьет дерьмо.
Рэчел поднялась по склону.
— Теперь мне нужны бумага и карандаш, — сказал Трэвис.
— Они остались в сумке. — Рэчел снова спустилась к сумке.
Пока она ходила, Трэвис один за другим поднял пергаменты на вытянутых руках, считая до шести прежде, чем опускать их на землю. Он надеялся, что камера Роберта стоит под нужным углом, и заклинания видно хорошо.
— Вот. — Рэчел протянула ему карандаш и блокнот для стенографии.
Трэвис уселся по-турецки на траву и разложил перед собой пергаменты.
— Теперь сядьте и расслабьтесь, это займет некоторое время.
Он начал с пергамента из второго подсвечника, надеясь выиграть чуть больше времени. Греческие слова он переводил по одной букве — сначала рылся в памяти, вспоминая, как они читаются, затем — что значат слова. Закончив первую строку, он вошел в ритм и постарался притормозить.
— Прочти, что он написал, — потребовал Цап.
— Но здесь же только одна строчка, — возразила Рэчел.
— Читай.
Рэчел взяла у Трэвиса блокнот и прочла:
— Обладая Властью Соломона, я взываю к расе древних, что ходила по земле до человека… — Она остановилась. — Пока все.
— Это не тот пергамент, — сказал Цап. — Трэвис, переводи другой. Если и на этот раз окажется не тот, девчонка умрет.
— Это последний раз, когда я покупал тебе комиксы про Монстра-Печенюшку, чешуйчатый урод.
Трэвис неохотно пошелестел пергаментами и принялся переводить то заклинание, что семьдесят лет назад произнес в часовне Святого Антония.
Перед Говардом Филлипсом на земле лежали два моментальных снимка пергамента. В блокноте он записывал перевод, а Август Рассол и Джан Ген Джан заглядывали ему через плечо. Роберт не отрывался от объектива.
— Его заставили поменять пергаменты. Видимо, он начал переводить не тот.
— Говард, а ты какой переводишь? — спросил Рассол.
— Пока не знаю. У меня готово только несколько строчек. Этот кусок на латыни сверху, должно быть, просто обращение к читателю, а не само заклинание.
— Ты не можешь просто пробежать по нему глазами? У нас нет времени делать ошибки.
Говард прочел написанное.
— Нет, это не то. — Он вырвал листок из блокнота и начал заново, глядя на второй снимок. — На этом, кажется, — два заклинания покороче. Первое — то, что дает силу джинну. Здесь говорится о расе древних. Которая ходила по земле еще до человека.
— Это оно, — сказал джинн. — Переводи тот, на котором два заклинания.
— Давайте быстрее, — шепнул Роберт. — У Трэвиса готово уже полстраницы. Гас, я поеду в кузове, потом соскочу и заберу сумку с подсвечниками. Они ярдах в тридцати от дороги, а я двигаюсь быстрее тебя.
— Я закончил. — Говард отдал блокнот Рассолу.
— Записывай на обычной скорости, — сказал Роберт. — А воспроизведем на ускоренной.
Рассол поднес к лицу диктофон, держа палец на кнопке «запись».
— Джан Ген Джан, а так получится? То есть, записанный голос подействует так же, как живой, или нет?
— Лучше всего допустить, что да.
— Так ты не знаешь?
— Ну откуда мне знать?
— Роскошно, — вздохнул Рассол. Потом нажал кнопку и прочел в микрофон перевод Говарда. Закончив, перемотал кассету. — Ладно. Поехали.
— Полиция! Никому не двигаться!
Все повернулись на голос. На дороге у них за спинами стоял Ривера с 38-м калибром в руках. Стволом он водил по всей группе.
— Всем на землю, лицом вниз!
Все замерли на месте.
— На землю, живо! — Ривера взвел курок.
— Офицер, должно быть, это какая-то ошибка, — произнес Рассол, чувствуя, насколько глупо это звучит.