״Я сказал, что, лишив мир тяжести, мы лишили его тем самым и света. Ибо, в конечном счете, свет, звук и другие чувственные свойства являются следствием или результатом механики, а следовательно, притяжения тел, светоносность и звучность которых прямо пропорциональна их упругости и силе тяжести״.
Более того, даже о самых ״крутых״ открытиях в области ядерной физики мы имеем шансы узнать скорее из алхимических трактатов, нежели из наших академических изданий. Поэтому я не исключаю, что именно из них мы сможем почерпнуть и наиболее ״безумные״ теории математики и физики».
При этом авторы вполне объективны, призывая «проводить четкое различие между алхимией и такими лженауками, как радиоэстезия, которая стала использовать понятие лучей и волн уже после того, как они были открыты официальной наукой» и констатируя «наличие в алхимической литературе внушительного числа откровенно бредовых текстов, трактуемых некоторыми исследователями с позиций психоанализа (Jung ״Psychologie et Alchimie״, Herbert Silbert ״Problèmes du Mysticisme״) или. интерпретирующих эти
шизофренические излияния в духе сверхъестественного озарения или вдохновенных прорицаний». Впрочем, как полагают Бержье и Повель, «подобное сошествие адепта-экспериментатора с ума может иметь вполне материальное простое и удовлетворительное объяснение. Дело в том, что алхимики часто использовали в своей работе ртуть, обладающую ядовитыми парами, систематическое отравление которыми приводит к безумию. Теоретически, используемые алхимиками приемники должны быть абсолютно герметичными, но секрет этот был известен далеко не каждому, а потому, должно быть, не один ״химический философ״ распростился с разумом».
Наконец, авторы обращают внимание исследователей алхимии на то, что «алхимическая литература имеет характер настоящей криптограммы. Цитируемый нами выше Блез Вигенер изобрел самые современные коды и самые современные методы шифровки. Во всяком случае, его изобретения в этой области используются до сих пор. Вполне вероятно, что он овладел этой наукой, пытаясь интерпретировать алхимические тексты. Поэтому в рекомендуемую нами команду исследователей следовало бы ввести и специалистов по дешифрированию».
В этой связи интересно также мнение, высказанное по данному вопросу Рене Алло: «В качестве более понятного примера мы можем взять игру в шахматы, для которой характерны сравнительно простые составляющие и правила при практически бесконечном числе комбинаций. И если предположить, что совокупность акроаматических алхимических трактатов предстает перед нами в виде соответствующего числа аннотированных на неком условном языке частей, то мы вынуждены признать, что не знаем не только используемых для этого цифр, но и самих правил игры. Иначе мы утверждаем, что используемые криптографические обозначения составлены из вполне читаемых и понятных любому знаков, что характерно именно для непосредственного впечатления от хорошо составленной криптограммы. Тем самым осторожность рекомендует нам не соблазняться видимой ясностью, а изучать эти тексты так, как если бы они были написаны на совершенно непонятном языке. Иными словами, эти послания могут быть адресованы исключительно другим игрокам, т. е. другим членам алхимического братства, обладающим, как мы полагаем, отличным от привычной нам письменной традиции ключом, необходимым для понимания данного языка».
Небезынтересным представляется и нижеследующее заключение авторов: «Сколь глубоко бы мы ни проникали в прошлое человечества, мы неизбежно обнаруживаем там рукописи алхимиков. Из этого Николя де Валуа заключил еще в XV веке, что как трансмутация металлов, так тайны и методы высвобождения энергии были известны человечеству еще до появления письменности. Ибо последней предшествовала архитектура, возможно, представляющая собою своеобразную форму письменности. Поэтому мы и считаем, что алхимия весьма тесно с нею связана. Во всяком случае, один из наиболее многозначительных алхимических текстов, автором которого является господин Эспри Гобино де Монлюизан, названо так: ״Разъяснение весьма любопытных загадок и иероглифических фигур главного входа собора Парижской Богоматери״. Произведения Фульканелли также посвящены ״Тайнам соборов״ и детальнейшему описанию ״Философских обителей״. Да и некоторые другие средневековые сооружения свидетельствуют о распространенной с незапамятных времен привычке передавать с помощью архитектуры алхимические послания, относящиеся к весьма отдаленным эпохам существования человечества».