«Я спрашиваю себя, - пишет Эжен Каселье, - может ли человек, достигший высочайших вершин познания, не подчиниться приказам Рока? Никто не является пророком в своей стране. Вполне возможно, что именно эта старая поговорка является оккультной основой того переворота, который вызывает в одинокой и суровой жизни философа искра божественного откровения. Ибо под воздействием ее испепеляющего огня ветхий человек исчезает, а все связывавшие его условности типа имени, фамилии, родины, различных заблуждений, тщеславий и иллюзий обращаются в пепел, из которого возрождается, словно феникс, совершенно иная личность. Во всяком случае, именно об этом говорит известная философская традиция.
Все это было хорошо известно и моему учителю. Он исчез именно в тот роковой час, когда завершил то, что было ему предназначено. Никому не дано ускользнуть из-под власти великого закона. Дай я сам, несмотря на вызванную разлукой с учителем боль, действовал бы точно так же, осознав необходимость расстаться с мирскою славой».
Эти строки были написаны Эженом Канселье в 1925 году, когда человек, поручивший его заботам издание двух вышеназванных книг, сменил свой облик и среду обитания. И все же Жак Бержье имеет все основания полагать, что в послеполуденное время одного июньского дня 1937 года ему довелось иметь дело именно с Фульканелли.
В тот день он встретился, по просьбе Андре Эльброннера, с таинственным персонажем, в рамках заурядного посещения исследовательской лаборатории парижского газового общества. Вот подлинное содержание этого разговора.
«Насколько я знаю, господин Андре Эльброннер, ассистентом которого вы, по-видимому, являетесь, занимается исследованием ядерной энергии. Он был столь любезен, что поставил меня в известность о результатах некоторых из своих опытов, а именно: о возникновении радиоактивного излучения (изотопа) полония, полученного при испарении висмутовой нити под воздействием электрического разряда в атмосфере дейтерия при высоком давлении. Должен сказать, что вы весьма близки к успеху, впрочем, наряду с несколькими другими современными исследователями. Но мне хотелось бы призвать вас к осторожности. Работы, предпринимаемые вами и вашими коллегами, являются очень и очень опасными. Причем опасны они не только для вас лично, но и для человечества в целом. Высвобождение ядерной энергии не представляет больших трудностей, но вызванная этим искусственная радиоактивность способна за несколько лет отравить атмосферу всей планеты. Более того, для изготовления атомной взрывчатки достаточно несколько граммов металла, но она способна стирать с лица земли целые города.
Могу вам сообщить, что алхимикам это известно уже очень давно».
Бержье его прервал, попытавшись возражать: проводить параллель между алхимиками и современной физикой просто смешно! И он попытался было рассмеяться, когда собеседник в свою очередь его прервал.
«Я заранее знаю все, что вы можете мне сказать, хотя это и не представляет для меня никакого интереса. Алхимики ничего не знали о строении атомного ядра. Они ничего не знали об электричестве и не имели современных детекторов. А потому они были не способны осуществлять ядерные превращения и освобождать атомную энергию. Поэтому я даже не буду пытаться вам что-то доказывать. Прошу лишь передать господину Эльброннеру, что для высвобождения атомной энергии вполне достаточно упорядоченного расположения в пространстве (атомов) предельно чистых веществ, что не требует использования ни электричества, ни техник создания вакуума. Я ограничусь лишь тем, что преподам вам небольшой урок».
И открыв взятую со своего стола книгу Фредерика Содди «Открытие радия», мой собеседник прочел следующее: «Я думаю, что в прошлом были цивилизации, знавшие о существовании атомной энергии и погибшие в результате неправильного ее использования».
Затем он продолжил: «Прошу мне поверить, что некоторые техники ее высвобождения все же пережили века. Подумайте также над тем, почему алхимики считали обязательным использование наряду со своими исследовательскими методами множество религиозных и нравственных предписаний, тогда как современная физика является порождением состоятельных и распутных господ, видевших в ней лишь средство для своего развлечения. Так сказать, знание вне всякой нравственности... Я было попытался предупредить об этом недостатке некоторых исследователей, но, боюсь, что это были напрасные хлопоты. Впрочем, я и не испытываю необходимости в подобных надеждах».