Я срезала путь по задворкам дома Тома Таннера, выигрывая немного времени, чтобы успеть смыть с себя пот и слегка расслабиться после проведенного поединка. У меня не было ключа от задней двери таверны, но она, по счастью, была не заперта. Я вытерла подошвы ботинок об изгвазданный половик, который, как я подозревала, спёрли у торгаша на пристани, швырнула свою сумку на пол и направилась к ковшу с чистой водой, стоящему на угловом столике. Неясный шум голосов, заглушённый громким пением менестреля, доносящимся из-за двери в общий зал, говорил мне о том, что в таверну уже прибыли посетители. Я раздражённо передернула плечами, когда певичка сыграла особо фальшивую ноту, намочила в ковше старое полотенце и тщательно протерла свое лицо. Взглянув в висящее на стене начищенное медное блюдо, чтобы убедиться в отсутствии следов крови на лице, я тихо выругалась, осознав, что ранку на моей губе, в отличие от синяка под глазом, не исцеляли. Смуглый подросток, взирающий на меня с медной поверхности, выглядел так, будто ему задали хорошенькую трёпку.
Я никогда не входила в число считавшихся миловидными девушек — твердый подбородок и угловатые скулы заставляли мое лицо выглядеть чересчур квадратным — но сейчас, с влажными от пота, слипшимися на макушке волосами, я и вовсе смотрелась, как мокрый воробей-беспризорник. Несколько прядок выбилось из высокого хвоста, в который я укладывала волосы, так что я расстегнула деревянную заколку, сохраняющую остатки моей так называемой прически, и сунула ее в карман. Мокрое полотенце приятно холодило кожу, и я протёрла им свои шею и ключицы, чтобы хоть немного освежиться. Шерстяная рубашка, которую я надевала на Арену, была запятнана кровью, поэтому я сняла её и сунула в сумку, натянув вместо неё свою последнюю приличную одежду: ситцевую кофточку лазурного цвета с вышитой на груди эмблемой лаурского приюта Трагически осиротевших девочек. Мне следовало быть осторожной и не пролить на неё пиво ненароком: стирка в приюте планировалась только через пару дней, а Наставница проверяла одежду каждое утро.
Запихнув сумку с грязными вещами в угол, я толкнула дверь и вступила в главное помещение «Крысиного Гнезда». Здесь не было ничего приятного взгляду посетителя, как и следовало из названия таверны: стены, обитые скрипящими досками, бывшими частью обшивки старых кораблей, и земляной пол с грязными лужами в тех местах, куда пиво проливали слишком часто. В центре общего зала располагалась костровая яма с каменными краями, окружённая столиками, за которыми с полдюжины посетителей развлекали себя выпивкой и болтовней. К человеческой расе из них относились лишь двое. Прочие – трое орков в легионерских доспехах — сидели за одним столом с желтоглазой гоблиншей, щеголявшей офицерскими нашивками на плечах. Ну, я так думала, что это была гоблин-женщина: сложно было определить пол из-за глубоких морщин, покрывавших её зелёную кожу. Лицезрение трёх здоровенных орков, возвышавшихся, по меньшей мере, на три фута[9] над тощей гоблиншей, но ловящих каждое её слово, вызвало у меня лёгкую улыбку. Впрочем, моё внимание почти сразу же переключилось на менестреля, стоило ей начать новую песню:
Ножку вверх и ножку вниз:
Был растоптан в Кэллоу принц.
Нам не важна высота ваших стен –
Все они рухнут в огне перемен...
От стола, за которым выпивали легионеры, донеслись одобрительные возгласы. Похоже, этим вечером Эллерна подбирала репертуар в соответствии со вкусом большей части аудитории. «Песнь Легиона» была не самым популярным мотивчиком в Кэллоу. И не удивительно – она являлась прямой отсылкой на Завоевание.
Харриона в общем зале я не заметила, но Лейран уже сидел за одним из угловых столиков таверны, сально улыбаясь Эллерне всякий раз, когда та смотрела в его сторону. Бр-р! Он пытался убедить певичку разделить с ним постель с тех пор, как Харрион впервые нанял её. И, хотя поначалу Эллерну не вдохновляла подобная перспектива, в последние дни она, казалось, была склонна согласиться. Плохой выбор, Эллерна! Он не женится на тебе, как бы того ни желал его отец!
Пока я размышляла о характере и склонностях Лейрана, тот обнаружил моё появление в таверне и жестом попросил подойти. Я пересекла помещение, улыбнувшись по дороге паре знакомых прислужниц, с которыми я здесь работала. Лейран одарил меня самой проказливой улыбкой из всех, на которые был способен, приглаживая свои коротко стриженные волосы, пока я усаживалась напротив него.