— Ты уверена, что тебе следовало снимать шлем? — улыбнулась героиня. — Ты видела, какой дорогой может быть ошибка.
Я убрала руку с подлокотника кресла и медленно села. Очевидно, сиденье было сделано не для того, кто носил доспехи, и оно застонало под мой тяжестью.
— Мы собираемся играть в игру с угрозами? — прямо спросила я. — Вор, я могла бы убить тебя со связанными за спиной руками, когда мы встречались в прошлый раз. С тех пор я успела убить полубога ради силы. Мы обе знаем, чем закончится этот бой.
Глаза другой женщины стали холодными.
— Честный бой — возможно, — сказала она. — Но у меня нет такой привычки.
Я фыркнула:
— А у меня есть? Послушай, я такая же, как и любой другой злодей, и если у меня будет возможность выстрелить кому-то в спину в темноте, поверь, я воспользуюсь этим.
— Как самокритично, — усмехнулась она.
— Ну, в последнее время я провожу много времени с гоблинами, — сказала я. — Хотя я должна сказать, что это оскорбление из уст кого-то, чьё Имя целиком связано с воровством —несколько чересчур.
Вор ухмыльнулась.
— О? — сказала она. — Кто-то недоволен тем, что их казна пропала?
— Так и есть, — я слабо улыбнулась. — Мне скоро придётся искать еду и жильё по меньшей мере для ста тысяч беженцев, одновременно проводя военную кампанию, и у меня нет средств ни на что из этого.
— Башня раскошелится, — отмахнулась Вор.
— Башня борется с внутренними проблемами, и я собираюсь усугублять, — сказала я. — В обозримом будущем она не даст мне ни единого медяка.
— Злодеи вонзают ножи друг другу в спину при первых признаках неприятностей, — неприятно усмехнулась героиня. — История имеет тенденцию повторяться, не так ли?
— Я не… — начала я, затем остановилась. — О, пошла ты!
Она удивлённо моргнула.
— Кем ты себя возомнила, на самом деле? — спросила я.
— Героиня, злодейка, — ответила она.
— Кто-то пытался промыть мозги стотысячному городу в прошлом году, Вор, и это точно был не кто-то с моей стороны, — рявкнула я. — Ты думаешь, то, что ты была приспешницей Уильяма несколько месяцев, навсегда дало тебе право быть засранкой и иметь высокие моральные принципы? Подумай хорошенько.
— Я возражала против этого, — прошипела Вор.
— Слова — это ветер, — сказала я. — Ты могла бы занять твёрдую позицию. Ты этого не сделала. Слишком много для героизма, а?
— Возможно, я совершала ошибки, — сказала она сквозь стиснутые зубы. — Я признаюсь в этом. Но ты, по крайней мере, знаешь, кем я не являюсь? Проклятым коллаборационистом!
Моё лицо побледнело. Меня и раньше называли предательницей. Толпа в Саммерхолме, когда я только что получила своё Имя, и Одинокий Мечник потом. Но это был первый раз, когда кто-то действительно назвал меня коллаборационистской в лицо. Без сомнения, довольно много людей думали об этом раньше, но я никогда не слышала, чтобы это было произнесено вслух. Это ранило сильнее, чем мне бы хотелось. Слова, в которых была доля правды, обычно так и делали.
— Я выбрала путь, который наносит наименьший ущерб Кэллоу, — сказала я.
— Ты выбрала путь, на котором продала свою душу Богам Преисподних, — ответила она категорично.
— Я внимательно рассмотрела Хашмалима в Льесе, — сказала я, — и если ты думаешь, что твоя сторона добрая и мягкая, в отличие от моей, то ты слишком много слушаешь сказки.
— Моя сторона- не украла целое королевство, — огрызнулась она.
Я пожала плечами:
— И что с тех пор было сделано, чтобы освободить его?
— Оно взбунтовалось, — сказала Вор. — И ты убила людей, которые это сделали. Я уверена, что они чувствовали себя очень спасёнными.
— Ты думаешь, что возложение короны на Гастона Кана помогло бы этой стране? — сказала я, наклоняясь вперёд. — Боги, Вор, этот человек бежал в изгнание ещё до того, как первый легион появился в Вейле во время Завоевания. Он был ужасным трусом, и Первый Принц владела им до кончиков ногтей.