- Не обращайте внимания, - ответил Никольс, - он иногда пропадает... До лечебницы сам дойдёт.
Я только кивнула. Странно это, конечно. Куда бы ему пропадать? По девочкам обычно вечером ходят, по серьёзным делам днём, куда это он с утра пропал?
Задумавшись, даже не заметила, как мы вышли из гостиницы через кухню и отправились к лечебнице. Магов вёл Томми, который неожиданно сумел найти тему для беседы с Кимбером и сейчас ожесточённо что-то ему доказывал. Похоже, рыжий в этой компании самый несерьёзный, остальные, вон, куда более спокойно себя ведут. А рыжий...
Не выдержала и спросила у Никольса:
- А почему Кимбер...?
Тот даже дослушивать не стал, сразу ответив:
- А он на четыре года всех тут младше. В академию поступил, подделав документы, а, когда всё вскрылось, так и остался с нами учиться... Вот только ему бы всё за юбками бегать да у учителей на наказания нарываться.
- Зато он весёлый, а то половина курса уже готовится после академии жениться, а, вон, у Эмита, - кивок на боевика в очках, - вообще уже дочка есть! - Орлейн тоже присоединился к разговору.
- Тебе бы только веселиться, - осуждающе хмыкнул Никольс, - царапины бы лучше прикрыл капюшоном. Узнают же. Не думаешь же, что тебя так измордовали просто так?
- Конечно, не просто так, это, как метка. Опознавательный знак. Тебя за сто метров теперь узнают, - доверительно закончила я фразу Никольса.
Орлейн как-то побледнел и натянул капюшон пониже. Кажется, он был бы не прочь вообще потеряться по дороге и вернуться в гостиницу, но Никольс за ним присматривал, порой перехватывая за плечо, если тот дёргался в сторону. Хватка у этого мужчины была железная, судя по его комплекции и тому, как содрогался под его рукой Орлейн. Надо не забыть вечером занести последнему мазь от синяков.
Вереница людей в плащах, конечно, привлекала внимание... Но внимание это было, скорее, нервное, чем любопытное. Редкие прохожие стремились убраться с нашего пути, а те, кто мог с полным правом нас остановить, то есть стражники, сейчас были либо на крепостной стене, либо у скоплений девиц брачного возраста. Они логично ожидали неприятностей именно в эпицентрах барышень. Потому улицы были пусты.
Квартал наслаждений привычно встретил нас нестихающей музыкой, сильно нервирующей мэра, который этот 'разврат' терпеть не мог! Запахом дешёвого табака, ярко накрашенными девицами, благо они были предупреждены и не набрасывались на людей в плащах... В общем, то ещё место.
В подобного рода кварталах обычно приживается преступность, однако, Томми здесь явно раньше не был, если его, конечно, можно назвать преступностью. Он забавно розовел от посылаемых ему девицами поцелуев и почему-то прятался от них за спиной Кимбера. Тот же активно сигнализировал в обратном направлении, возвращая воздушные поцелуи с избытком!
Серое здание лечебницы особого впечатления не произвело, а вот тюльпаны на клумбе сразу же привлекли внимание Кимбера. Тот стремительно свернул с дорожки, и... я не успела остановить рыжего, и рыжий сорвал несколько цветов!
А затем он гордой походкой победителя направился к медленно звереющим девицам в вульгарных нарядах! А зверели они потому, что собственноручно сажали эти тюльпаны, облагораживая больницу.
- Девушки это вам! - провозгласил Кимбер. Я обречённо застонала и прикрыла глаза. А вот все остальные боевики с изумлением наблюдали, как тонкокостные нимфы, лёгкомысленные жрицы любви, сёстры амуров и посланницы Богини любви, схватив сорванные тюльпаны, начали хлестать рыжего ими по его холёной физиономии!
Они ещё и ругались при этом, как портовые грузчики!
Кимбер обескураженно прикрывался руками, не решаясь применить что-то посильнее дара убеждения в ответ, а нимфы любви, взглянув на обезображенную клумбу, с новыми силами кинулись на рыжего с выставленными вперёд ногтями!
- Чего это они? - Никольс и остальные боевики были удивлены. Ошарашены. Они переводили ошеломлённые взгляды с меня на нежных девушек, безжалостно избивающих их товарища. Только Томми был спокоен и меланхоличен. На выручку новоприобретённому приятелю он не спешил, а потому лишь с интересом наблюдал за преображением изящных жриц любви в фурий.
- Это их клумба, они её каждый год засаживают новыми сортами тюльпанов, - хрипло пояснила, глядя, как хмурый и основательно потрёпанный рыжик возвращается в строй. Он прихрамывал, а на лице у него сияли кровавые царапины.
- Боевые ранения, - уважительно протянул Эмит, поправив очки. И он точно издевался! Теперь-то я это понимала, а ещё вчера принимала его слова за чистую монету...