Глава 11 Жизнь личная и общественная
Каждое утро Рэйнер повадился приносить мне завтрак. Нет, первоначально его идея была в том, чтобы завтракать вместе со мной, но, убедившись, что у меня нет ни времени, ни денег, ни желания тратиться на продукты ещё и для утренней трапезы, принялся следить за моим питанием, кормя меня каждый день в одно и то же время. И если сначала меня это возмущало, поскольку жених не изменял своим привычкам и язвил по мере своих способностей, доводя меня порой до мыслей о смертоубийстве, то уже на следующий день всё решительно переменилось.
Виноват ли был в этом условный рефлекс, закреплённый у меня постоянными леденцами, или же виноват был голод, то и дело возникающий при отсутствии завтрака, без которого я ранее, замечу, нормально обходилась, но Рэйнера я была рада видеть в той же степени, что и ежедневный завтрак в его руках. Кажется, второе без первого я уже и не представляла.
Боевик же не упускал случая поязвить на тему отсутствия в доме еды, но его слова я уже по обыкновению пропускала мимо ушей, приравняв их к неизбежно с возрастом возникающему старческому ворчанию. У боевика, конечно, слишком уж ранние симптомы, но чего только не бывает в этом мире!
Вот и сегодня Рэйнер принёс блинчики с джемами разных вкусов, чем привёл меня в определённо благодушное настроение. Сам он тщательно изучал мой исследовательский журнал, который я ему вручала почти насильно, поскольку идеи боевика были весьма и весьма интересными. Ради них я терпела даже его придирчивость к найденным помаркам или ошибкам. Вот и сейчас, стоило ему наткнуться на очередную деталь, не вызвавшую у него понимания, как он педантично сообщил мне:
- Подписывай диаграммы и графики. Тогда хотя бы можно будет найти конец и начало каждой новой серии экспериментов.
Я только благодушно глотнула ещё какао. Он был прав, но сейчас он меня этим даже не раздражал. Ворчит и пускай ворчит... Следующим глотком я едва не подавилась, чуть не пролив на себя горячий напиток!
Противный звон колокольчика безжалостно возвещал о посетителе, но в такую рань клиенты предпочитали не болеть, если, конечно, дело не касалось чего-то поистине серьёзного.
Спустившись со спешкой вниз и оставив Рэйнера на кухне, я в некотором ошеломлении обнаружила на пороге сначала объёмную грудь, а уже за ней и её хозяйку - госпожу Ольсон. Её усики противно подёргивались, что означало только одно, - что она в отвратительно-омерзительном настроении... То есть и мне его портить будет, догадалась я.
- Доброго утра, госпожа Ольсон, - сил на натужную улыбку я тратить уже не стала.
- Гретти, деточка моя, - женщина протиснулась мимо меня, не дав проявить отсутствие гостеприимства и задержать её на пороге, - я вот пришла к тебе с твоим процентом с продажи любовных зелий.
Всё ещё будучи в некотором шоке от ее прыти, покорно приняла мешочек с монетами, не став пересчитывать их при госпоже Ольсон. Судя по всему, торговке что-то от меня срочно надо, раз вместо банка она пришла сюда. Вот только у меня же наверху Рэйнер... А звукоизоляция в лавке такая, что в соседнем приюте слышно, как я вправляю в приёмной вывихи. Хорошая, в общем, звукоизоляция. Позволяет сблизиться с соседями в определённом смысле...
Сглотнув, кинула на лестницу настороженный взгляд, Рэйнер предпочитал подслушивать на кухне и своё присутствие пока не демонстрировал.
- Гретти, мне очень нужно с тобой поговорить, - зачастила госпожа Ольсон, усаживая себя, в частности, свой бюст, на стул. На стуле такое богатство не поместилось, поэтому женщина то и дело ёрзала, проваливаясь в выемку между стеной и стулом.
- Может быть, завтра поговорим? - спросила напряжённо, вербально и невербально намекая, что пора бы уже... Пора... Но госпожа Ольсон успешно игнорировала не только неудобство стула, но и намёки, какими бы толстыми те ни были.
- Нет, мне надо знать, когда маги покидают город! Сначала говорили о том, что через неделю, теперь через две! Надо поднимать цены на привороты перед их отъездом, когда бы он ни был, и прекращать варку новой партии, - громогласно возвестила торговка, борясь со стулом и собственным весом, - к тому же и тебе процент идёт, а значит, выгода какая-никакая есть, - заискивающе улыбнулась она, умилительно, если так можно выразиться о её лапищах, сложив ладони на объёмной груди.
Ладно, таиться дальше смысла не было... Рэйнер, если он слушал, всё, что возможно, уже знает. Обречённо вздохнув и перестав намекать госпоже Ольсон, я раздражённо сообщила: