– 16 –
лее детально. Один весьма одаренный мужчина, добившийся благосклонности достойной девушки
благодаря хорошим манерам и любезному обращению, помышляет о помолвке. Вместе с тем в
соответствии со своим идеалом воспитания он предъявляет к девушке большие претензии, требуя от нее
поистине огромных жертв. Какое-то время она сносит его беспредельные требования, а потом
прекращает испытания, разорвав отношения. И тут мужчина буквально начинает “разваливаться” в
нервных приступах. Индивидуально-психологическое разъяснение этого случая показало, что цель
превосходства у этого пациента, проявившаяся во властолюбивых притязаниях к невесте, не допускала
брака, и он, сам того не ведая, должен был довести дело до разрыва, поскольку не считал себя готовым
к открытой борьбе, которой ему представлялся брак. Эта неуверенность в себе проистекает из самого
раннего детства пациента, когда он, единственный сын рано овдовевшей матери, жил довольно
замкнуто, отгороженный от внешнего мира. Из детских лет, проходивших в постоянной домашней
борьбе, он вынес неизгладимое впечатление, в котором никогда себе открыто не признавался: он
недостаточно мужественен, ему никогда не справиться с женщиной. Эта психическая установка
сопоставима с постоянным чувством неполноценности и определенным образом вторгается в судьбу
человека, заставляя его поддерживать свой престиж иным способом, а не в исполнении реальных
требований на “полезной” стороне жизни.
Нельзя не заметить, что пациент добился того, что было целью его тайной подготовки к
безбрачию и к чему подталкивали его страх перед партнером, сцены борьбы и тревожное отношение к
женщине. Равно как и то, что он относился к своей невесте как к матери, которую тоже хотел подавить.
Такое отношение, продиктованное стремлением к победе, было неправильно истолковано фрейдовской
школой как инцестуозная влюбленность в мать. В действительности же детское чувство
неполноценности пациента, подкрепленное болезненным отношением к своей матери, понуждает его
второй в своей жизни раз довести дело до борьбы с женщиной, опираясь на сильнейшую защитную
тенденцию. То, что мы обычно понимаем
– 17 –
под любовью, в данном случае является не развитым чувством общности, а всего лишь ее видимостью, карикатурой — средством достижения цели. Цель же сводится к тому, чтобы наконец-то добиться
триумфа над подходящим существом женского пола. Отсюда постоянные испытания и требования, отсюда и ожидаемый разрыв отношений. Разрыв не “случился”, он по всем правилам искусства был
инсценирован, а при его “конструировании” были использованы старые испытанные средства, в
которых мужчина упражнялся на своей матери. Теперь поражение в браке исключено, поскольку брак
был им предотвращен. В этой установке видна гипертрофированная позиция “личности” по
отношению к “целесообразности” , естественности. Объяснить это можно наличием боязливого
честолюбия. Существуют две формы честолюбия, из которых вторая сменяет первую, как только
человек утрачивает мужество в результате поражения. Первая форма стоит позади человека и гонит его
вперед. Вторая находится перед человеком и оттесняет его назад: “Если ты перейдешь Галис, то
разрушишь великое царство”*. Вторая форма честолюбия свойственна прежде всего невротикам, первая
же проявляется у них лишь в виде следов, при определенных условиях. Тогда они тоже говорят: “Да, раньше я был честолюбив”. Однако они по-прежнему такие же, только из-за конструирования своего
недуга, расстройства, безучастности преградили себе путь вперед. На вопрос: “Где же ты был, когда
делили мир?” — они всегда отвечают: “Я был болен”. Таким образом, вместо того чтобы заниматься
внешним миром, они занимаются собой. Впоследствии Юнг и Фрейд ошибочно истолковали этот
важнейший невротический процесс как врожденные (?) типы: один как “интроверсию”, другой — как
“нарциссизм”.
Если в поведении этого мужчины вряд ли осталось что-нибудь загадочное и в его властолюбивой
установке мы отчетливо видим агрессию, выдающую себя за любовь, то нервный срыв