- Мертвее не бывает. Но, если хочешь, мы ради тебя можем ее ненадолго слегка оживить и потом убить уже демонстративно.
Вальтер предложил это чисто из вежливоcти, но его друзья радостно ухватились за эту возможность.
- Α ведь это идея! – Альфред вскочил, хищно потирая руки. – Крыса-упырь… бр-р-р… Как вы предпочитаете ее умертвить? – обратился он к Мирабелле. - Через утопление в кипящем масле? Или четвертование? Или колесование? А может, даме по душе костер? Или обойдемся банальным обезглавливанием с предварительным втыканием осиновых щепочек?
- Да ну вас, маньяки! – девушка попятилась и непременно свалилась бы со стола, если бы Гжесь и Янко не успели ее подхватить. – Делать вам больше нечего, только народ пугать!
- Мы не маньяки, мы – некроманты…
- … и это не лечится!
- А делать нам действительно нечего, - делано простер руки Альфред. - Совсем нечего. Практика проходит среди бумаг, чернил и пыли! Весь наш курс делом занят, и только мы – фигней какой-то. Α нам настоящей работы хочется. В полевых условиях. Чтобы упыри, умертвия, нечисть всякая… Ну, дайте хоть на крысе-то попрактиковаться!
Левиафан закатил глаза, всем своим видом покaзывая, что его мнение о молодых людях вообще и одном конкретном студиозусе в частности опустилось ниже нуля.
- Практикуйся, только без меня, – Мирабелла поблагодарила спустивших ее со стола Гжеся и Янко и отступила к дверям. - Α я побежала. У нас сейчас «окно» после лекции, а потом два практических занятия… Да, кстати, я чего приходила-то. Лильку выписывают.
- Лилию? – Вальтер вскочил, как подброшенный.
Приятели только сочувственно покачали головами. Сумасшедшая, безнадежная любовь Вальтера фон Майнца к Лилии Зябликовой, которая его почти четыре года замечать не хотела, с некоторых пор получила огласку и на других факультетах. По счастью, свидетели оказались не болтливыми, и на юношу пока ещё пальцем не показывали, но сочувственные девичьи взгляды он ловил на себе повсюду, даже, кажется, в душевой.
- Когда?
- Еще точно не знаю. Я подслушивала, как матушка Кромби спорила с доктором Шварцем, стоит ли ее держать в стационаре до конца седмицы или можно отпустить уже завтра, если она пройдет все тесты. Ты ведь знаешь, у нее были… м-м… проблемы.
Вальтер, просиявший было при радостном известии, снова помрачнел. Девушку зарезали на алтаре, и, хотя ее удалось оживить, она была мертва больше четверти часа, что не могло не сказаться на ее памяти и рассудке. Правда, пока все было нормально – очнувшись, Лилька узнала Вальтера, подругу Мирабеллу и собственного кота, а также вела себя и разговаривала нормально, но целителей все равно грыз червячок сомнения.
- Мне все равно, - промолвил юноша. – Я смогу ее увидеть?
- Не знаю, когда матушка Кромби будет ее тестировать, но, наверное, только после того, как все закончится, – сказала Мирабелла. - Я постараюсь что-то выяснить и сообщу… А крысу выкиньте! Какая гадость! – воскликнула она напоследок и убежала, хлопнув дверью.
- Выкинуть? - Альфред двумя пальцами за хвост поднял трофей. - Да ни в жизнь! Такая прелесть!
- Забирай, если она тебе так нравится, – разрешил Вальтер, наводя на столе порядок.
- Правда? - парень схватил чей-то отчет, проворно свернул из него кулек и сунул туда трофей. - Ну, спасибо! Я твой должник.
- Мрым! – донеслось сердитое.
- И твоего кота, конечно!
- Урроу…
- Левиафан не мой кот, - перевел с кошачьего Вальтер. – Он – кот Лилии. Я просто его кормлю и забочусь о нем, пока хозяйка не вернулась из больницы. Ребята, давайте шерсть соберем и проветрим комнату, пока мэтр Вагнер не пришел!
У декана факультета некромагии и куратора их группы была аллергия на кошек. И то, что Левиафан был в высшей степени необычным котом, не спасало. У мэтра Вагнера в его присутствии начинали слезиться глаза, першило в горле, он кашлял и задыхался. И соглашался терпеть присутствие рыжего зверя по двум причинам – из чувства вины, поскольку его студентка оказалась на больничной койке и ещё потому, что Левиафан был не совсем обычным котом. То есть, совсем не обычным и не совсем котом.
Левиафан был Покровителем – существом, приставленным к девушке ее бабушкой-ведуньей. Происходило он из каркорушей – разновидности бесов, которые считались помощниками и хранителями и, в отличие от обычных котов, умел разговаривать, предсказывать будущее и…*
(*Οстальное я удалил. Нечего тут мои секреты раскрывать! – примечание кота Левиафана)