— А ничего у вас тут… девушки, — кареглазый Марат с большим интересом оглядел вышедшую навстречу гостям внучку местного «знатока истоков». — Ванча, представь.
Иван в ответ недоуменно хмыкнул: он эту «девушку» знал еще с зеленых соплей через обе щеки:
— Жанка, привет. Бабка дома? Она нам нужна. А, кстати, это мой университетский друг, Марат. А это — Жанка. Жанна… Так бабка то твоя где?
— Ой, а у нас не прибрано. Вы прямо здесь присядьте. Я сейчас за ней сбегаю в огород, — залившись румянцем, взметнула она в развороте своей каштановой косой.
Иван же по-дружески схлопотал локтем в бок:
— Нет, ты видел? Формы какие? Это — не девушка. Это… полнолуние.
— Да что ты? — протянул Иван, усердно пытаясь отделить «полнолунный» Жанкин образ от зеленых детских соплей…
И дальше «подсчет» вышел уже на новый уровень. Студенты против стереотипов!..
— Ванюш, у нас только одна здесь фолькор знает — Димениха-полумагичка. Она почти с самого начала на своем бугре живет, — сметая одной ладонью в другую крошки со стола, изрекла старушка. — Так, я вас к ней в прошлом годе и отправляла. Помнишь, внучка у нее, Жанка? Ты в детстве ей на горке нос нечаянно салазками расквасил?
— А-а-а, — старательно нахмурил Иван лоб. — Вспомнил. Ба, да она… не знает ничего. Тем более, про лягушек. А еще кто-нибудь…
— Про лягушек? — встрепенулась бабка. — Есть, Ванюша. Про лягушек Семен Кривой знает. Он договор с одной ресторацией в Барщике подписал. И в своем пруду теперь как раз лягушек разводит. Тьфу-у. Бывают же поганцы, которые их едят. А живет он все там же, на…
— Ба-а.
— Чего, мой хороший?
— Мне про живых надо. С хтонической точки зрения.
— Да ты что?.. Прости меня, господи — чем детей в этих уни-верси-тетах пичкают, — на всякий случай осенила себя знаменьем старушка…
Грохот обитых жестью тележных колес по доскам моста через Силежу постепенно заглушил и гусиное гоготание на реке, и другие посторонние звуки. А вскоре и сама Круторечка исчезла из виду. С высокими кленами вдоль улиц, которые сажал еще тот самый алант, хозяин заброшенного ныне особняка. И домами под ними с разноцветной глазурью наличников. И когда он теперь увидит своих замечательных предков? Хотя, Иван точно знал, что как только пирог с изюмом и половина жареного гуся исчезнут из его отяжелевшей сумки, он и думать над этим вопросом забудет. Потому как полно других, гораздо более насущных. Vive die hodie, propter sol lucet in saecula[4]. Ого! Ничего себе… «теория тупикового развития».
Кстати, Семен Кривой (на самом деле, кривой) все ж таки, нашему студенту сгодился. Ибо как раз в его телеге, груженой двумя баками с «хтоническими деликатесами», он и выехал на рассвете дня следующего в направлении города Барщик. Так себе городок: не сильно скучно, не очень весело. Зато, музей в нем — знатный. Точнее, музейный архив, в который сто тридцать лет назад перевезли часть ценного хранилища из главного его ладменского «коллеги». Иван бывал в том просторном подвале трижды по разным учебным оказиям. И, на всякий случай, «прикормил» столичными сладостями местного архивариуса. А теперь сильно надеялся, что сию бледную даму никуда подвальным сквозняком не выдуло (и что бабкин румяный пирог не сильно уступит воздушным пирожным из «Фисташковой феи» с Площади двух дворцов).
Так оно и случилось. В смысле, и дама оказалась на месте, за своим огромным столом посреди длинных стеллажей. И бабкина сдоба на продуктивное общение вдохновила. Да только, длилось оное недолго:
— Вот так вот, Иван. И ничем вам помочь не могу.
Студент глянул сначала на ровные стопки папок между ним и бледным архивариусом (кстати, а сколько ей вообще лет?). Потом скосился на стеллажи с тем же содержимым и… расплылся в самой своей искренней улыбке:
— Госпожа Вибрус. Я, конечно, понимаю, что покажусь вам сейчас…
— «Студент» и «наглец» для меня — слова-синонимы. Но, это, не ваш случай, — предупредительно взмахнула та ручкой (так, сколько ж ей лет?) — И вообще, зовите меня просто, Аннет.
— Ага, — отбросил в уме пару десятков Иван. — Уважаемая Аннет, у меня — форс-мажор, магическая воронка и алантский катаклизм в одном сосуде. И вы — моя последняя надежда не оказаться в той же веселой компании. И я понимаю, три дня, — еще раз бросил он взгляд на ряды бесконечных полок. — три дня для поиска нужного материала — не срок. Но, я готов сам здесь все перерыть. Вы мне только пальчиком ткните в нужном направлении.
4
В переводе с латыни на общеладменский: «Живи днем сегодняшним, ибо солнце светит вечно».