Острый взгляд капитана мгновенно выхватил из группы обедающих двоих немолодых хиппи. Поправив висящую на ремешке подзорную трубу, он быстрыми шагами направился к заинтересовавшей его парочке.
— Хиппуешь, Альбус? — мрачно сказал капитан, разглядывая бородатого старика в бандане и видавших виды джинсах.
Второй седоволосый хиппи, в рубашке из индийского хлопка и кожаных штанах, от неожиданности подавился пивом. Бородач похлопал друга ладонью по спине:
— Осторожно, Геллерт, пиво в дыхательных путях — прямой путь в Долину Спящих, — сказал он и перевел взгляд на капитана: — Как ты меня нашел, Аби?
— Пока у тебя на шее болтается Отражатель, я найду тебя даже под землей, — сквозь зубы процедил Аберфорт. — И твоего приятеля тоже, — добавил он, окидывая Гриндевальда недобрым взглядом: — Прячешь Отражатель под фенечками, Геллерт?
Седовласый хиппи нервно поправил ожерелья из деревянных бус, скрывающие маленький блестящий диск на серебряной цепочке.
— Да нет, с чего мне его прятать, Аберфорт, — буркнул он. — Я все равно не могу снять твое изобретение, иначе мгновенно забуду, что я здесь делаю.
— Садись, Аби, — пригласил бородач, похлопывая ладонью по белому кожаному сиденью стула. — А у тебя тут ничего, уютно. Никакого сравнения с «Кабаньей головой».
— Прекрати называть меня «Аби», — поморщился капитан. — Раздражает.
— Значит, это ты выслал нам бесплатные билеты от компании «Лондонского пароходства»? — спросил Дамблдор-старший, ловко заправляя седую прядь под бандану.
— Я знал, что ты никогда не откажешься проехаться на шару, Альбус, — ядовито сказал капитан.
— Что за тон, Аби? Переходи к делу, раз уж ты решил подпортить нам с Геллертом удовольствие от круиза, — Альбус Дамблдор разломил сахарный пончик и положил половину на блюдце Гриндевальда.
— Объясни мне, что это такое? — прошипел Аберфорт, швыряя на стол измятый номер «Файнэншел Таймс».
— Газета, братишка. Это просто газета, — безмятежным голосом медитирующего хиппи сказал Дамблдор.
— Не лги мне, — прорычал капитан, срывая с плеча подзорную трубу.
Дамблдор-старший молниеносно выхватил из кармана широких джинсовых штанов продолговатый матерчатый чехол, вышитый бисером.
Взгляды братьев скрестились, и в следующую секунду в руке Аберфорта возникла волшебная палочка, мгновенно извлеченная из футляра подзорной трубы. В руках бородатого хиппи оказалась раскрашенная индейская дудочка.
— Дудочка «пимак», — пояснил он, и, приложив расписанную акрилом дудку к губам, засвистал заунывную хипповскую мелодию.
Пассажиры, сидящие за соседними столиками, как по команде повернули головы.
Аберфорт с досадой опустил руку, сжимающую палочку.
— Ты умен, Альбус, — проговорил он сквозь зубы. — Но не думай, что я до тебя не доберусь. Тоже мне, Робин Гуд хренов, — он швырнул газету в лицо лукавого хиппи, развернулся на каблуках и вышел из зала твердым капитанским шагом.
*****
Гарри стащил через голову мокрую футболку и швырнул ее на скамью раздевалки. На улице хлестал беспощадный ливень, и пока юноша добежал от общежития до школы искусств, он вымок до нитки. Он быстро натянул балетки и лосины и бросился в класс Хореографии — оттуда уже доносились ласкающие сердце звуки рояля.
Мистер Снейп метнул на него демонический взгляд обсидиановых глаз и опустил ресницы, глядя в партитуру. Гарри облокотился о рояль. Закусив губу, юноша скользил жадным взглядом по бледному лицу хореографа, ловил каждое движение чувственных пальцев, пробегающим по отзывчивым клавишам.
Музыка удивила Гарри своей необычностью. Она была дождем. А может быть, это дождь стал музыкой. Каждое прикосновение пальцев к инструменту порождало странные волнующие звуки, напоминающие стук дождевых капель. Сначала медленно и робко, потом вдруг сильнее, звонче, — музыкальные капли словно застучали по стеклу, и, глядя на большие окна зала хореографии, по которым быстро скатывались ручейки дождя, Гарри забыл обо всем на свете. Музыка дождя звенела тонким хрусталем, капала слезами, пробегала мелодичными струйками, нарастала волнующим ливнем, грозящим затопить сердце тревогой, и все же среди ее печального нежного звона казалось, что вот-вот выглянет солнце и радостно заискрится миллионами радуг в каждой дрожащей капельке.
Мистер Снейп уронил последнюю дождевую каплю мелодии и застыл в странной задумчивости, не поднимая глаз и не отрывая рук от клавиш рояля. В окно стучал настоящий дождь, как гармоничное продолжение мелодии.