— Ну, если ты за всю жизнь ни черта не прочитал, это не значит, что и другие такие же, — проворчал Скримджер. Сейчас он походил на болотную цаплю в поисках лягушек: поднимал худые длинные ноги, перешагивая через стопки профессорских книг, и оглядывался по сторонам в поисках неведомых улик.
— Я прочитал весь Кодекс Аврора и «Постановления Визенгамота», — обиделся аврор. — Вдобавок, я подписался на журнал «Министерство и жизнь», сэр, — гордо добавил он.
— Руфус, мы теряем время, — раздраженно сказала Амбридж. — Заглянуть в Омут памяти — минутное дело.
— Это нарушение Кодекса, — блеснул познаниями аврор.
— Знаете, как сказал один магл, «Во многом знании — много печали», аврор Айзекс, — сахарным голосом промолвила Амбридж и изящно взмахнула палочкой: — Обливиэйт!
Выставив излишне начитанного аврора за дверь, замминистра энергично пробралась к Омуту памяти, втиснутому между книгами по Зельеделию и рядами Британской Энциклопедии по Кораблестроению.
— Постой, Долорес, — нахмурился Скримджер. — Не женское дело смотреть воспоминания мужчины.
— Руфус, ну я же не девочка, в самом деле, — Амбридж улыбнулась, играя ямочками на щеках.
— Нет, дорогая, — непреклонно сказал министр. — Позволь это сделать мне, Долорес.
Амбридж с видимым сожалением отступила от каменной чаши.
— Женщины более наблюдательны, — вздохнула она.
— Но и более впечатлительны, — возразил Скримджер. Он набрал воздуха в грудь, как ныряльщик перед броском с трамплина, и быстро окунул голову в зеленую воду воспоминаний. Через две минуты он вынырнул из чаши, задыхаясь и хватая ртом воздух.
— Мерлиновы яйца, — сквозь зубы процедил он.
— Что там? — заблестела глазками Амбридж, сгорая от любопытства.
Скримджер тяжело опустился на стопку книг на полу, потирая пальцами виски.
— Даже не знаю, как тебе сказать, — покачал головой он. — Там чего только нет. Но… везде, в каждом воспоминании — Поттер. Я бы мог подумать, что Альбус дал профессору задание следить за мальчиком, но… ты же знаешь, воспоминания имеют эмоциональную окраску…
— Поттер? — разочарованно протянула замминистра. — Но мы не можем отыскать Поттера. Где один, там и другой, это очевидно. А что еще?
— Каждые выходные он аппарирует в Ковент-Гарден. Королевский театр оперы и балета. Или в Барбикан-Центр, слушает Лондонский Симфонический Оркестр.
«А также таскается в десяток гей-клубов Сохо и ищет мальчишек, похожих на Поттера», — мрачно подумал Скримджер.
— Я считаю, этой информации вполне достаточно. Удерживая в мыслях образ профессора Снейпа, Ковент-Гардена и Поттера, мы произнесем заклинание и наверняка попадем в нужное место, — безапелляционным голосом сказала Амбридж.
«Буду думать про гей-клуб», — с неприязнью подумал министр.
— Ну что же. Так и поступим. Другого выхода нет, — сказал он вслух. — Созывай группу авроров. Ты уверена, что правильно запомнила заклинание активации?
Долорес Амбридж красноречиво фыркнула в ответ.
*****
— Хорошо, но этого мало. Каждое движение — это произведение искусства, Гарри, — мистер Снейп выключил музыкальный центр и приблизился к юноше мягкой походкой пантеры. — Ты должен выполнять номер с блеском, со вкусом, с наслаждением, — проговорил он низким негромким голосом, от которого у Гарри что-то сладко сжалось внутри.
— С наслаждением, — еще тише повторил хореограф.
Гарри вздохнул. Слово «наслаждение» говорило ему только о волнующих поцелуях с мистером Снейпом, о его нежных ласкающих руках, скользящих по его, Гарри, телу, и о сдерживаемой страсти в черных глазах, полных коварного очарования. Наслаждения от изматывающих занятий модерн-джазом получать пока не удавалось, несмотря на то, что технически он выполнял все почти идеально.
Гарри покорно повторил очередной блок движений, включающий трехшаговый поворот и свинг.
— Больше чувства, Гарри. Ты должен тратить себя без остатка, — сказал хореограф. — В тебе заключен бушующий вулкан страсти, так покажи это.
Гарри бросился на шею к мистеру Снейпу и приник губами к его губам.
— Да не мне покажи, — пробормотал хореограф. — Хотя… я… ах…
— Северус, Севе… рус… — плохо контролируя себя, шептал юноша, прижимаясь всем телом к мистеру Снейпу. Вулкан грозился вот-вот излиться самым неподобающим образом.