— Пора, — хлопнул в ладоши он. — На выход.
Драко метнул взгляд за штабеля декораций, где вытирал локтями пыль наблюдавший за репетицией поэт. Гилдерой ободряюще махнул ему рукой и бросился в зал отвоевывать себе место.
К счастью, занимавшая его кресло старушка куда-то испарилась, и Гилдерой плотно уселся во втором ряду, вцепившись в подлокотники: теперь он не сдвинулся бы с места даже под осуждающими взглядами сотни старух. Что до осуждающих взглядов, то в них недостатка не было, — Локхарт, хотя и снял парик, накладные ресницы отклеить так и не удосужился, да и помада, слегка размазанная по скуле мимолетным поцелуем Драко, красноречиво свидетельствовала о ветрености и нетрадиционных склонностях поэта.
Гилдерой задумчиво подпер щеку рукой и вперил тревожный взгляд в опущенный занавес: до начала оставались считанные минуты.
Танец «Судьба» вызывал у Локхарта противоречивые чувства. Номер его восхищал, и вместе с тем… заставлял жестоко ревновать. Драко исполнял танец в паре с девушкой, и как юноша ни убеждал поэта в том, что телесный контакт с партнершей — обычное дело в рок-н-ролле, и невозможно выполнить трюк, не прикоснувшись к своей напарнице, — сердце Гилдероя сжимали отравленные когти жестокой ревности.
Раздался третий звонок, свет в зале погас, и рампа окатила занавес приветственными огнями.
Краем глаза Локхарт заметил, как поспешно пробрался к выходу какой-то мужчина, затем тенью проскользнула женщина.
— Дорогие гости, дорогие члены жюри, мы продолжаем наш замечательный конкурс, на котором сегодня демонстрируют свое мастерство лучшие из лучших. Итак, поприветствуем, в номинации «Эстрадный танец» — заслуженный коллектив «Вол-де-Морт», композиция «Судьба». Встречайте!
Публика зааплодировала. Свет в партере почти полностью погас, занавес медленно поднялся, и зрители с удивлением увидели огромную освещенную софитами коробку, представляющую собой колоду карт.
Динамики взорвались зажигательными ритмами рок-н-ролла, и на сцену навстречу друг другу выбежали парень и девушка. Остановившись в центре сцены, они вырвали у публики невольные аплодисменты — так завести публику мог только рок-н-ролл.
Поэт не мог оторвать взгляд от Драко: тот был чудо как хорош собой, — в серебряном костюме, в черной шляпе и с маленьким черным галстуком-бабочкой. Девушка в короткой красной тунике бодро дрыгала ногами, вызывая у Локхарта внутренний зубовный скрежет.
Внезапно тревожно раскатились ударные, взвыл саксофон, ведущий основную мелодию в аккомпанементе, и из коробки, символизирующей карточную колоду, выпрыгнули карты всех мастей: танцоры в черно-белых костюмах, с блестящими пиками, трефами, червами и бубнами на груди. Петтигрю, очевидно, оправившийся от потрясения, добросовестно поливал сцену лучами красных и белых прожекторов.
Танец «карт» был фантастически красив. Менялись рисунки, танцующие сходились то по двое, то по четверо, синхронно выписывая ногами совершенно невероятные вензеля. Карты символизировали удачу, и Драко проделывал с партнершей немыслимые вещи: шутливо отталкивал ее на расстояние вытянутой руки, затем резко привлекал к себе, чтобы потом забросить девушку себе за спину, и, лихо прокрутив на плечах, дать ей проскользнуть у него между ногами. Несчастный поэт едва не рвал зубами рукав собственной блузки.
Внезапно свет померк, карты сложились в комбинацию «невезения», Петтигрю пустил на сцену тревожные красные и синие лучи, и Драко с девушкой «расстались» — танцевали порознь, у правой и левой кулис, а в центре сцены, словно бы насмехаясь, корчились злые карты Судьбы. Винсент Крэбб, получивший от Люциуса затрещину за оплошность с килтом, на сей раз превзошел самого себя, лихо и неутомимо вскидывая ноги: в этом номере он был бубновым королем, одним из четверки.
Красный прожектор высвечивал центр, где весело и бесшабашно дрыгали ногами бубны и пики — «карты невезения», а синие печальные лучи скользили по серебряному костюму Драко, превращая его в сказочного страдающего принца. Драко и девушка тянули руки друг к другу, но карты паясничали, преграждали им путь и всячески препятствовали сближению, за что Гилдерой был им в этот момент весьма благодарен.