И вдруг на третий день пути, когда поезд уже перевалил через Уральский хребет и бежал по лесистой равнине, Сергей Рубцов снова развеселил пассажиров. К тому времени он прочел книгу, оказавшуюся «Хождением по мукам» Алексея Толстого, и, спустившись вниз, начал играть в шахматы на «выкидку». Рубцов выиграл человек у восьми, но тут к шахматной доске подсел низенький лысый человек в пенсне, и молодой человек получил от него пять матов подряд. Красный от смущения, Сергей вежливо поблагодарил победителя и с уважением посмотрел на его лысину.
— Значит, как говорится: молодец против овец, а против молодца и сам овца, — язвительно заметила наблюдавшая за непонятной ей игрой толстуха.
Сергей повернулся к ней и, прищурившись, неожиданно ласковым тоном предложил:
— Хотите, тетя, я вам погадаю?
— А ты что — цыганка? — усмехнулась женщина.
— Я лучше цыганки. Без шуток! Угадываю прошлое, настоящее, будущее. Как на рентгене!
— За деньги али так?..
— Для вас исключение. Бесплатно.
— А карты есть?
— Зачем мне карты. Я по линии рук.
— Хиромант, что ли?
— Точно! Изучал белую магию.
— Врешь, поди? Ну, ну, давай, увидим, какой ты есть гадальщик.
Рубцов взял руку женщины, обернул ее ладонью кверху и, хмурясь, с серьезным видом, начал рассматривать морщинки — «линии».
— Вижу, хлопоты, хлопоты… Ой! Беспокойство, волнения… — начал он сочувственно и нараспев.
— А разве нынче без хлопот прожить можно? — сказала толстуха, недоверчиво косясь на юношу, но уже заметно волнуясь.
— Значит, было у вас мечтание не так давно, — продолжал Сергей, поглядывая то на ладонь, то в глаза женщине. — Мечтание сладостное, но сомнительное.
— Это насчет чего? — спросила толстуха, настораживаясь.
— Вроде, как будто, насчет денег, богатства. Так линия показывает. Помечтали вы раз, два и колебаться стали. Вроде деньги легкие, сами в руки идут, а все-таки боязно на сердце — дорога к деньгам далекая, хлопотливая, кто его знает, что может приключиться… Так я говорю, милая? Правильно мне линия указывает?
— Ну, ну, — кивнула головой толстуха и покраснела. — Ты дальше давай рассказывай.
— Дальше цифра идет, а за ней дальняя дорога…
Сергей запнулся и потер рукой лоб. На него смотрели улыбаясь не только шахтер, Соня и старая учительница, но и подошедшие пассажиры из других купе. Толстуха учащенно дышала и тоже улыбалась, но ее улыбка казалась жалкой, вымученной.
— А цифру где ты видишь? Что еще за цифра? сказала она, беспокойно оглядываясь.
— Вот узелок, сходятся линия вашей жизни и линия богатства, — совершенно серьезно показал какое-то место на ладони Сергей. — И цифра — восемь тысяч рублей в бумажках или на аккредитиве.
— Ой! — вскрикнула толстуха, точно ее укололи. — Батюшки! Что за глаз у тебя, парень?
Она вырвав свою потную руку из пальцев Сергея и испуганно, в сильном волнении смотрела на него.
— Отгадал! — сказала Соня восторженно. — Цифру отгадал!
— Ну так что ж, настоящее и будущее узнать не желаете? — небрежно спросил женщину Сергей.
Заколебавшаяся было толстуха опасливо протянула ему свою руку.
— Чего уж, гадай до конца. Только ты не очень. Говори, чтобы мне только понятно было.
— Это с превеликим нашим удовольствием, — весело сказал Сергей. — Значит, сумма верная? Ну, тут дорога была, как я уже говорил, незнакомый город, снова хлопоты, беспокойство и снова цифра. Та же сумма — восемь тысяч, только не кучкой и не в бумагах, а по кускам, в материалах вроде. Так я говорю, милая?
— Так, так, — заторопила его женщина, снижая голос до шёпота. — Ты это пропускай. Ты мне будущее скажи
— Будущее? — Сергей скептически хмыкнул и наклонился над ладонью толстухи. — Тут линия вашей жизни расходится на три пути. Один путь — неприятности, убыток понесете, другой — хлопоты и сомнительное богатство, третий… Ох, нехорошо линия показывает… Третий — встреча с форменным человеком, какого вы очень остерегаетесь, и казенный дом.
— Больница, что ли? — со слабой надеждой прошептала женщина.
— Нет, тетя, вроде, тюрьма… — сказал Сергей и выпустил руку женщины. — Да, да, тетя, настоящая тюрьма.