Толстуха шумно вздохнула и вытерла платком потные щеки. Лицо ее было красным, как помидор.
— Ну, угадал он у тебя? — спросила какая-то молодая бабенка в ситцевом платочке, просовывая голову между стоящими на проходе пассажирами.
Вместо толстухи, ответил шахтер. Он сказал неприязненно:
— Тут и спрашивать нечего. Видите, она сидит, как рак вареный. Ясно, понятно, что у нее за хлопоты…
В купе громко засмеялись. Толстуха озлобилась.
— Нет, ты если гадальщик правильный, ты мне другое скажи, — закричала она Рубцову, поправляя выбившиеся из-под платка волосы.
— Как моего мужа звать, когда, какого дня меня в церкви крестили? Вот тогда я тебе поверю!
Сергей ни капельки не смутился.
— Это, тетенька, не смогу. Образование не позволяет… Я ведь сразу вам говорил, что изучал только белую магию, а имена и дни крещения — это уже к черной магии относится.
Новый взрыв хохота покрыл его слова. Сергей скромно улыбнулся и, вытащив папиросу, отправился в тамбур. Там его и нашла Соня, сгоравшая от нетерпения узнать секрет «гадания».
На вопрос девушки Рубцов ответил вопросом.
— А как вы думаете, кто эта женщина и что это за восемь тысяч в материалах?
— Я сразу заподозрила, что она, очевидно, спекулянтка. Но как вы угадали, что она взяла с собой в Москву восемь тысяч?
Сергей слегка смутился, и какая-то тень скользнула по его лицу.
— Зачем вам это, Соня? Давайте поговорим о другом.
— А все-таки? Мне очень хочется знать. Вы удивительный человек.
— Сейчас я вас разочарую. Ничего удивительного. Я заметил, что эта женщина все время что-то подсчитывает на бумажке.
— Я тоже заметила, но ведь она разорвала эти бумажки на мелкие клочки.
— Да, но одну бумажку скомкала и бросила на пол, под веник проводнику. Я незаметно поднял ее. Там были все ее расчеты — ей не терпелось подсчитать возможные барыши. Вот и весь фокус. Как видите, я поступил не совсем красиво.
— Почему? Ей это гадание должно пойти на пользу. Значит, «форменный человек» — это милиционер?
— Милиционер или прокурор. Она поняла…
Соня рассмеялась. Свежее лицо ее с пухлыми сочными губами разрумянилось, ветер, влетавший в открытую дверь, шевелил мелкие кудряшки на голове. Глядя на нее, Сергей улыбнулся. С тех пор между молодыми людьми завязались дружеские отношения, и они часто выходили в тамбур поболтать наедине о всякой всячине. Беседовать с Сергеем Соне было легко и приятно. Однако девушка заметила одну странность в поведении своего нового знакомого: он почти не рассказывал о себе и ловко уклонялся от ответов на ее вопросы. Она узнала только одно — так же, как и она, Сергей родился и живет в Синегорске.
— А где вы живете, на какой улице? — спросила она.
— В центре.
— А работаете?
— На самом большом заводе…
Он явно чего-то не договаривал.
Когда поезд прибыл в Синегорск, Сергей поступил очень невежливо по отношению к Соне. Едва они вышли из вагона, как он сразу скрылся в толпе пассажиров, даже не попрощавшись с девушкой.
Соня жила на окраине города. Туда ходил автобус, но автобус почему-то запаздывал, и девушке пришлось стоять в длинной очереди очень долго. И тут она снова увидела Сергея. Уже без чемодана и шляпы с каким-то свертком подмышкой он пересекал привокзальную площадь, направляясь к постовому милиционеру. Милиционер выслушал его и показал на трамвайную остановку. Сергей кивнул головой, видимо, поблагодарил. Он побежал и успел прыгнуть на площадку тронувшегося трамвая.
«Куда же он дел свой чемодан? И зачем, если он живет в Синегорске, потребовалось ему расспрашивать милиционера о том, какой трамвай идет в центр?» На эти вопросы Соня не могла найти ответа. И девушка подумала, что если бы на ее месте был Сергей, то он бы отгадал все. Удивительный, странный человек…
Через полчаса после прибытия московского поезда в Синегорск в кабинет майора госбезопасности Кияшко вошел стройный молодой человек в форме курсанта военного училища. Подойдя к столу, он поднял руку к козырьку и отчеканил:
— Товарищ майор! Курсант Рубцов прибыл в ваше распоряжение для прохождения практики.
Это был Сергей. Он подал майору пакет с сургучными печатями и застыл по команде «смирно».
Майор Кияшко — невысокий, плотно сбитый крепыш лет сорока, с рано полысевшей головой и хитро прищуренными карими глазами, принимая пакет, добродушно оглядел бравого курсанта.
— У вас нет штатского платья?
— Есть, товарищ майор.
Добродушие исчезло с лица майора.
— Учитывая специфичность нашей службы, — сказал он строго, — вы бы могли явиться к нам в управление не в форме, а в штатском костюме.