Видеть глазами искорки я могла тоже, но смотреть в целом было не на что. Ну, сидят два мужчины. Ну, пьют чай. Ну, разговаривают. А вот о чем они разговаривают за этим самым чаем, это вопрос другой. Важный и чертовски любопытный.
- Значит, никого? – спросил Фонтей.
- Никого.
- Да, ситуация. Я надеялся, что хоть какую-то зацепку турроны нам оставят, - нахмурился Элазар и поставил свою чашку на стол. – А что на счет Федорицких?
- Ищем.
- Филипп – большой пройдоха, хитрец и интриган, но не предатель. Слишком теплое место он занимал среди магов, чтобы вот так рискнуть всем. – Чародей вскочил и нервно заходил по комнате. – Ты не смотри на меня. Чай-то пей.
- Я пью. Спасибо. – Кремер откусил пирожок и запил его чаем.
- Нравится? – поинтересовался дед.
В своей манере поинтересовался, с подвохом. Я успела хорошо его изучить. И вдруг подумала, что умница и молодец сегодня вовсе не я. Меня словно здесь ждали, без меня не начинали беседовать. Уж не экзамен ли я сдаю на взлом магической защиты?
Напряглась – не без этого, но подслушивать не перестала. Оказалось, что просто не могу так поступить.
- Что? – Кремер не расслышал вопроса. – А, да. Очень вкусно.
- Внучка моя, говорю, нравится? Ксения? – ну, точно! Знал старый хитрец, что я обязательно полезу подслушивать! Знал и ждал!
Кремер закашлялся, подавившись пирожком. Вообще, людей, то есть этих… магов предупреждать же надо! О чем только родственничек думает? Итак надежда на любовь относительно призрачная, а если подавится, то ведь совсем никакой не будет. Но любопытство уже подняло голову, насторожилось и сделало охотничью стойку.
- Не понимаю, почему вы об этом спросили, магистр, - наконец, ответил лорд бывший куратор.
- Не понимаешь? – Элазар вновь опустился на свой пуф прямо напротив Кремера. – А я понимаю и вижу гораздо больше, чем мне стараются показать. Живу давно. Так вот, внучка у меня одна, а я проверял и поисковик запускал. Только Ксении передался мой дар, только в ней течет кровь великих охотников на гефов! И мне не безразлична ее судьба. Понял?
- Понял. – Глаз лорд куратор не опустил, но и отвечать на вопрос не спешил тоже.
- Так нравится тебе Ксения? – очень серьезно спросил дед.
- Очень.
- Так женись! Чего тянуть-то?
У меня вся кровь прилила щекам, я почувствовала, как загорелись сначала они, а потом и уши. Сердце стучало так сильно, что его пульсация отдавалась даже в кончиках пальцев. Не знаю, какой ответ я ждала, но затаила и без того сбившееся от волнения дыхание.
- Не могу. И на это есть две причины.
А вот теперь, казалось, мое бедное сердце стало пропускать удары.
- Ты ее не любишь? – и если бы не знакомая ухмылка, то я бы подумала, что Фонтея и правда интересует этот вопрос, но похоже он просто направлял разговор. Только вот для чего. Скорее, не для чего, а для кого. Это для меня сейчас расставлялись точки над «i». Чтобы я выкинула лорда куратора из головы и не питала ложных надежд.
- Не в этом дело.
- А в чем?
- Дело в том, что я несвободен, и это одна из причин, - вздохнул Кремер. Было хорошо заметно, что разговор для него совсем непростой.
Фонтей рассмеялся.
- Любую помолвку можно расторгнуть. Любую!
- Но не мою. Я связан не только устными обязательствами, но и магической клятвой.
- Что-о-о? Мальчик, как же ты допустил это?
- Иногда обстоятельства выше нас.
- Ты любишь мою внучку? – повторил с нажимом Элазар.
- Люблю. Ксения для меня, как воздух, как глоток воды в пустыне, она для меня… - Кремер откашлялся и на миг замолчал. – Именно поэтому я минимизировал наши встречи, потому что видеть ее и знать, что мы никогда не будем вместе это больно.
- Ради настоящей любви можно пойти на многое, даже обойти магическую клятву. В конце концов, на Кавецкого можно надавить, и он вернет данное тобой слово.
- Я поклялся не ему.
- Хмм. Кому же тебя угораздило принести столь страшную клятву?
- Его уже нет в живых, поэтому и клятву не вернуть.
- Ты поклялся отцу? – в ужасе почти прошептал Фонтей. – Но как же… Я изучил историю твоего рода. Марсия я не знал лично, но он производил впечатление мудрого человека. А уж в том, что отец любил тебя, сомневаться не приходится. Это доказывают его поступки. Что же произошло, если он решился потребовать с тебя такое?
- Об этом мне не известно. Я не успел поговорить с ним. В тот год нашу семью словно преследовали несчастья. Сначала заболела мать. Любые магические элексиры, ритуалы, снадобья оказались бессильными. Не помогла и человеческая медицина. Мама уходила медленно. Мучительно медленно. И отец уходил вместе с ней. Я видел это в его глазах, он не хотел жить без нее. А когда мамы не стало, его как будто подменили. На какое-то время, мне показалось, что отец стал прежним. Вернулся к делам, возобновил свои проекты но все время что-то искал, копался в архивах и старых свитках, часто наведывался в Хранилище, в те секции, где хранятся древние артефакты. А потом… Потом он отчаялся, замкнулся, резко ограничил круг общения, никого не хотел видеть. Даже меня. Но в тот, последний для отца день, он вызвал меня. Его глаза сияли, как будто он совершил открытие или нашел то, что так долго и тщетно искал. Когда я приехал, то не узнал его. Это был не мой отец, а полностью отчаявшийся старик. Марсий уже не вставал с кровати. Он с трудом поднял на меня глаза, и в них я увидел надежду. Хрипло выдохнув, почти шепотом он попросил поклясться, что я женюсь на Кавецкой. Не знаю, на что он надеялся, но отказать не смог.