— Ты не вернешься в виерскую академию, иначе ты нам больше не дочь! — громко произнес Роланд, почти в точности повторив слова матери.
Я переводила взгляд с лица взволнованного аристократа на бледное лицо Эстер, а потом едва слышно произнесла:
— А я никогда и не была вам дочерью.
Развернулась и вышла за дверь гостиной, устремилась прочь по коридору и дальше во внутренний двор. Пробежала до самой конюшни и за считаные секунды добралась до денника с моим любимым Вихрем. Гнедой радостно заржал, едва увидел меня.
— Соскучился, мой хороший, — шепнула я, протягивая руку и погладив теплую морду животного. Уткнулась в мощную шею, едва сдерживая рыдания.
— Мисс Виолетта, — раздался позади голос конюха.
Я с трудом совладала с эмоциями и, полуобернувшись, приказала:
— Оседлайте Вихря, я уезжаю.
— Да, мисс.
Конюх кинулся исполнять мой приказ, а я отсутствующим взглядом уставилась в стену конюшни, невольно ожидая, что сейчас Роланд примчится сюда. Однако отец не пришел, и конюх беспрепятственно вывел оседланного коня во двор. Я запрыгнула в седло, оглянулась на дом в последний раз и тронула поводья.
Глава 6
ПРАВДА, КАК ОНА ЕСТЬ
— О, благородная барышня, это снова вы? Хозяин отдыхать изволит.
— Доложите о моем приходе, это очень важно.
Старичок кивнул, впустил меня в холл, а потом закрыл дверь и пошаркал в сторону коридора.
— Идемте, барышня, он в библиотеке сейчас. Коли принять не сможет, тады вам уйти придется.
Когда мы остановились перед дверью, а дворецкий зашел внутрь, я невольно заколебалась, стоило ли приходить к Амиру с этим разговором. Может, лучше уйти?
Я даже развернулась в обратную сторону и совсем было решила идти назад, когда старичок вышел и позвал меня:
— Барышня, он примет.
Несмело вошла в освещенную огнем камина библиотеку, но так и осталась стоять у двери, растерянно глядя на сидящего в кресле Амира. В руках ректор держал стакан с какой-то янтарной жидкостью, а в воздухе чувствовался слабый запах алкоголя.
— Входи, Виолетта, — махнул рукой Амиральд, даже не взглянув на меня. — Не самое удачное время для беседы, но поговорим, раз уж ты пришла.
Я прошла вперед и села в свободное кресло у камина, протягивая к огню руки, чтобы согреться. Сердце вдруг вновь наполнил невыносимый холод.
— Как родители отпустили тебя сюда?
— Они не отпустили, я сама ушла.
— Зачем? Разве не лучше было остаться дома?
— Для меня — не лучше.
Я помолчала немного, а потом решилась спросить:
— Теперь прогоните из вашей академии?
— А ты желаешь и дальше здесь учиться? Ты ведь всегда была против виеров.
— Мое отношение изменилось, разве вы не поняли? Особенно после сегодняшних игр?
— Тебя сложно понять, Виолетта. Никогда не угадаешь, делаешь ли ты что-то от чистого сердца или это просто способ поквитаться с кем-нибудь, потешить свое самолюбие.
— Вы ведь всегда ненавидели меня, верно? Потому что я дочь своих родителей?
— Слишком низко и глупо ненавидеть кого-то за то, что он чей-то ребенок.
— Но я чувствовала, что вы меня на дух не переносите.
— Чересчур категоричное заявление. Ты напоминала их очень сильно, не спорю. Та же спесь, самодовольство, эгоизм и желание превзойти всех во всем. Ты похожа на родителей, но иначе и быть не может. Иногда я замечал другие черты. Проскальзывало в тебе что-то настоящее, искреннее, и я пытался понять, на самом ли деле ты способна на обычные человеческие эмоции. Однако после каждого хорошего поступка ты вдруг вытворяла очередную пакость, и казавшиеся прежде благородными твои мотивы вдруг превращались в пустую попытку отомстить или потешить собственное тщеславие. Мне до сих пор сложно понять, что ты собой представляешь на самом деле.
— То же самое я могу сказать и о вас! Какой же вы судья в деле человеческих эмоций и настоящих поступков, если сами далеко не идеальны? Разве мои родители просто так вас ненавидят и не желают пускать на порог своего дома?
— Интересное заявление. — Амир повертел в руках стакан, сделал пару глотков, а потом продолжил: — Я не беру на себя роль судьи, Летта, но ты спросила об отношении и его причине, и я честно ответил. А что касается вражды между мной и твоими родителями… это слишком долгая история. Ты уверена, что желаешь услышать ее от меня? Может, стоит оставить ту версию, что тебе рассказали?
— Желаю.
— Тогда слушай.
Амир откинулся на спинку кресла и заговорил, глядя в огонь:
— Ты ведь знаешь, что маги долго живут, а сильные маги могут прожить до нескольких сотен лет. Наш возраст не сравнить с возрастом обычных людей, не развивших своих способностей, и года у нас считаются иначе. Однако у каждого в жизни был период, который люди называют юностью. Что касается меня, то, будучи совсем еще мальчишкой, я повстречал человека по имени Стивен Витар. Я в то время много путешествовал, жаждал приключений и частенько попадал в неприятности. Однажды вляпался в довольно крупную заварушку, которая могла окончиться очень плачевно и прервать мою жизнь еще в самом начале. Спас меня один незнакомец, который просто оказался поблизости.