— Но ведь «пропали» — не равно «погибли»? — полувопросительно заявила я и сама же поморщилась от того, как неуверенно и жалко прозвучал мой голос. Несмотря на все мои попытки собраться и не перечислять мысленно имена тех, кого я еще совсем недавно мягко подкалывала на занятиях, улыбаясь в ответ на их забавные комментарии и радуясь вместе с ними их успехам.
— Остается утешать себя этим, — кивнул Вайдер ай’Сантеро несколько замедленно и все же пригубил коньяк из своей рюмки.
— Вы же не будете сидеть сложа руки? — уточнила я с подозрением.
— Разумеется, нет. — Мужчина встрепенулся и уставился на меня с возмущением, поразившись абсурдности моих выводов. — Вы ведь слышали от своего отца о мобилизации. Это правда. Часть преподавательского состава отправляется на поиски пропавших выпускников. Не только из нашей Академии, разумеется. Ну и там на месте к нам присоединятся несколько лучших рейнджеров-следопытов.
— И вы вызвали меня затем, чтобы сообщить…
Ректор, отхлебнув еще раз, окончательно взял себя в руки и продолжил своим обычным строгим уверенным тоном:
— Под срочную мобилизацию вы все равно не попадете. Испытание испытанием, но идиотов в Академии нет. Во-первых, кто-то все равно должен остаться и поддерживать учебный процесс. Во-вторых, даже ваша изобретательность сейчас вряд ли поможет нам в поисках.
— Тогда к чему все эти разговоры о том, что я должна обязательно разорвать договор с Академией? — настала моя очередь непонимающе хмуриться и возмущенно смотреть мужчине в глаза.
— Никто не гарантирует, — тихо ответил ректор, — что за первой волной мобилизации не придет вторая. И третья. Положение уже сейчас серьезное, а может стать и хуже.
Глубоко вздохнув, я подалась вперед, не разрывая зрительного контакта, и положила обе ладони на стол.
— Не мне вам объяснять, что, если дойдет до этого, никто не отсидится в теплом домике, — и кривовато усмехнулась. — Даже бытовики. Так что оставим этот разговор.
— Хорошо. В таком случае я дам указание разморозить средства вашего отца на счету Академии и сделать возврат, — пожал плечами ректор, почти безразлично. Но я успела заметить, как на миг дернулся уголок губ, а в глазах отразилась искра одобрения.
— Подождите до вечера. Я ответила вам за себя, но, раз уж так сложилось… — тут пришлось подавить тяжелый вздох, — стоит спросить и остальных. Может, кто-то из девочек все же захочет вернуться домой. Насколько я помню, для разрыва договора мало перечисленной суммы, необходимо, чтобы каждая подписала документы о разрыве лично.
В этот момент я даже пожалела об этом условии, которое в моем случае сыграло мне на руку, а вот для девочек… Искренне надеюсь, что как раз они недрогнувшей рукой подпишут договоры и… А что «и»? И вернутся обратно в свои приграничные поселения, пусть сейчас и эвакуированные в центральные области? Да, они не будут считаться военнообязанными, как выпускницы Академии, но безопаснее жизнь для них от этого не станет. Сложный выбор. В любом случае я сама научила их не быть мышками, и теперь им самим предстоит делать этот выбор, никому другому.
— Все верно. Что ж, так и сделаем. Не смею вас больше задерживать, вы наверняка захотите переговорить со своими студентками прямо сейчас.
— Пожалуй. — Я отставила пустую чашку и встала. Бросила взгляд на ректора сверху вниз и не смогла промолчать. — А знаете… когда вы настоящий, без маски незадачливого администратора, с вами гораздо приятнее общаться и работать.
— Правда? Хм. Обычно бывает наоборот, — усмехнулся вдруг Вайдер. — Коллеги всегда предпочитали недалекого администратора. Они не очень любят… когда я показываю свое истинное лицо.
— Наверняка вы это делаете в комплекте с плохими новостями или знатными нахлобучками, — улыбнулась я. — Никто не любит дурные вести или выговоры.
Страх и горечь, которые поселились в моей груди, как только ректор сообщил о пропаже выпускников, никуда не делись. Но я была в состоянии не допускать того, чтобы эти чувства заполонили меня, взяли верх. Раньше смерти не умрем.
— Верно, пожалуй. Но вас, кажется, новости не особенно испугали, — заметил мужчина с полувопросительной интонацией, а меж его бровей залегла глубокая складка. Не только я выстроила внутренний барьер перед эмоциями.
— Да я бы так не сказала, — признаваться было легко. Я давно отвыкла строить из себя идеальную женщину. — И испугали, и огорчили. Только вы и ваши маски тут ни при чем. Все равно от тревожных событий никуда не скрыться. Что толку винить вас в том, что именно вы стали вестником?