Датур опустил руки, и Тьма рассеялась, несколько облегченных вздохов с учебного амфитеатра разрядили обстановку, следом послышались нервные смешки.
— А когда мы так сможем? — любопытно спросила Николь, впечатленная способностями мага еще больше, чем самим магом.
Стоило ему повернуться, как Адель решила изучить гладкую столешницу.
— К счастью, очень нескоро, — мягко ответил Лоран. — Соприкосновение с чистой стихией смертельно опасно для неподготовленного человека. Поэтому ближайшие годы мы посвятим именно подготовке.
— А вы тоже учились здесь? — спросила Николь, пользуясь моментом его внимания.
— Нет… Раньше здесь я такому бы не научился. Вернемся к нашей теме.
Потеряв всякий интерес к Николь, слегка раздосадованной этим фактом, маг обернулся к доске и продолжил лекцию, пока не прозвенел звонок на перерыв. Открыв двери и разрешив желающим проветрить загруженную голову, Лоран сел за стол и начал отмечать что-то в бумагах. Студенты выходили в коридор, шуршали вещами, делились впечатлениями.
Адель, замучившаяся от аллергии, взяла сумку и повернулась к соседке:
— Выходишь?
— Сейчас, — отмахнулась брюнетка, заглядывая в компактное зеркальце и поправляя помаду. — Хочу уточнить насчет индивидуальных занятий.
Николь поднялась со скамьи и одернула платье, чтобы повыигрышнее смотрелось на фигуре. Адель быстро прошла мимо и юркнула к выходу.
— Леди Адалин, — остановил ее Лоран, поднимая голову от бумаг, — подойдите, пожалуйста.
Николь недовольно остановилась перед кафедрой.
— Может, в другой раз? — она посмотрела на соседку.
— Обещаю, что не займу у вас много времени.
Так доброжелательно ей еще никогда не приказывали. Девушка сжала ремень сумки и подошла к преподавательскому столу.
— Леди Николь, вы куда-то шли? — намекающе уточнил маг. Брюнетка обескураженно прошла к дверям. — Покажите руки.
Адель наоборот убрала их инстинктивно за спину:
— Зачем?
— Снимите иллюзию и покажите руки, — терпеливо попросил Датур еще раз. — Хочу посмотреть, насколько все плохо.
Она нехотя подчинилась. На гладкой светлой коже горела краснота с мелкими пятнами крапивницы и полосками расчесов. Смотрелось, конечно, жутковато, но в пределах нормы. К завтрашнему утру, в крайнем случае, к вечеру, не останется и следа. Пятна уже бледнели по краям. Он очень аккуратно, двумя пальцами, взял ее ладонь и повернул. Запястье было чистым.
— Жить будете. Если еще в какие-нибудь неприятности не вляпаетесь. — Лоран отпустил ее, Адель потерла руки и заново наложила иллюзию, на коже еще ощущалось его теплое прикосновение. Маг равнодушно отвернулся, взял со столешницы узкую серебристую коробочку и передал ей. — Смажьте руки и кожу головы, пока не расчесали все окончательно. Не панацея, конечно, но зуд приглушит, и токсин выведет раньше, чем он сам рассосется. От комаров, кстати, тоже помогает.
— Спасибо, — неласково поблагодарила она, не зная, как к его заботе относиться. Покрутила в пальцах коробочку, мешкая.
— Вы можете идти.
Адель кивнула, уже было развернулась, но снова помедлила:
— А вы?..
— Я тоже жить буду, — поморщился маг над своими рабочими бумагами. — Идите.
Адалин сжала серебряный футляр и шагнула к дверям, прикусывая губу, чтобы не рассмеяться. Какая же все-таки глупая и смешная ситуация!
Запершись в кабинке туалета, девушка опустила лакированную деревянную крышку и села. В блестящем каменном полу отражался свет из окна и от светильников. Адель сняла с рук и лица иллюзию и открутила крышку коробочки. Внутри оказался густой, приятно пахнущий травами, зеленоватый крем. Еще раз подозрительно принюхавшись, она смазала красные пятна на левой ладони. Мазь холодила, сухой зуд, сводящий с ума, притупился почти сразу. Осмелев, девушка втерла крем в руки и кожу головы, блаженно прикрывая глаза и откидываясь назад. Хотелось спать. Вокруг слышалась обычная девичья трескотня о занятиях, вчерашнем приключении и обсуждение преподавателей. В чем-то Лоран оказался прав: она все же добилась всеобщего внимания. Правда, ошибся в том, что жаждала.
Бросив в сумку мазь, Адель восстановила иллюзию и вышла из кабинки. Вернувшись в аудиторию, не успела сесть за стол, как в нее вцепилась Николь.