Механикусы и либри были единственными видами, которые одновременно были и рады, и возмущены деятельностью зародышей ретис. Уж слишком те были логичны, и пока тем очень простым языком не донесёшь необходимость того или иного действия, ретисы им ни в какую не хотели помогать. А иной раз им ещё приходилось вразумлять молодые поколения. Иногда самим, если могли, но чаще просто сообщали о начале очередной авантюры ближайшим матерям.
Андерсон довольно потирал ладони. Первое кольцо было запущено, сборочные цеха на них приступили к производству первых прототипов кораблей, разработанных совместными усилиями. После схода со стапелей и первичных испытаний часть проектов пойдёт в серию, а на основе заложенных в них технических решений будут доработаны флагманские суда и дредноуты. Опять же, и тут не обошлось без ретис, ведь в первое достроенное кольцо были интегрированы аж два десятка их ядер и поселили почти полмиллиона фей. Механикусы, после запуска первых производственных линий под управлением ретис, даже вознамерились частично перестроить два уже строящихся орбитальных кольца — слишком уж быстро зародыши ретис в симбиозе с феями и с помощью инвенторов выпускали любую продукцию. И не только выпускали, но и производили ремонт и переоснащение, причём частенько могли самостоятельно улучшать структуру, компоновку кораблей, усовершенствовать часть узлов и оборудования, особенно если судно само имело интегрированное ядро.
Я полностью отстранился от управления нашим государством, моё место заняла дочка. Главная причина моего временного ухода была в нестабильности моей души. Частые перепады настроения, приступы боли и агрессии не особо способствуют управлению государством. Мне даже пришлось отстраниться от общения с детьми — от меня иной раз разило чудовищными эманациями боли и гнева.
Нет, на Ису и бывшую систему, которая взяла себе имя Сиента, я не злился. Да, они доставили мне уйму просто фантастических ощущений, но они именно что лечили и защищали. Сложно злиться на часть самого себя и на ту, кто всем естеством желала помочь и защитить. А вот на тех тварей, которые так поигрались с моей душой, я могу сколь угодно изливать злобу.
Я покинул Зерус и отправился на мир либри, где инвенторы отстроили мне пирамиду из обычных каменных блоков. Все живые комплексы и постройки были перемещены подальше от моего места самозаточения. Как я уже говорил, мои приступы боли и гнева имели пагубное влияние на всё живое. В моменты гнева от меня шли такие всплески энергии, что и гранитным плитам доставалось. К слову, свою пирамиду я уже раз семь успел перестроить из-за повреждений. Раз в неделю ко мне прилетала одна из внучек и привозила провизию и кристаллы с информацией о внешнем мире.
На планете водопадов я только и делал, что сидел в медитациях в попытках направить поток энергии, шедший от моих деток, на скорое заживление своих душевных ран. Я привыкал к новым реалиям. После операции над моей душой я потерял процентов тридцать от своих пси-сил, в том числе поток прочих энергий срезался и вовсе наполовину.
Правда, тут стоит выделить прану, она единственная выросла и уплотнилась. Её плотность возросла втрое, а скорость выработки — в полтора раза. Вроде как с праной вышел в плюс, да вот только из-за возросшей плотности я почти потерял контроль над данной энергией, а все техники, ранее хотя бы коряво работающие на её основе, теперь оказались для меня абсолютно не доступны. Но это скорее всего временно.
За счёт потери в голой мощности моей псионики и возврата системы в рабочий режим, контроль над пси-энергией подрос втрое. Но тут получилось двояко. Да, я потерял в голой мощи, но за счёт усилившегося контроля техники на выходе наоборот получались мощней. Однако стоит отметить, что зона поражения тоже уменьшилась.
Только вот потренироваться я особо не мог. На практике выяснилось, что активно пользоваться псионикой я могу пока не более получаса, и то потом ловил дикий отходняк. Если же я увлекался, то меня скручивала невыносимая боль. Душа и энергетические каналы дико болели. Конечно, эта «боль» сильно отличалась от обычной, но другого названия для своих ощущений я подобрать не могу. Я бы и вовсе не тренировался, вот только лёгкие тренировки без перенапряжения слегка ускоряли восстановление души, да и приступы немного легче переносились.
До полного излечения я просто боялся находиться в обществе своих детей. Первый же мой приступ гнева унёс жизни трёх сотен низших и двух орков. Лика в тот момент по счастливому стеченю обстоятельств отошла, а с нэко очень повезло — их задело самым краем, и то еле удалось откачать.