— А ты что хотел, барин? — поинтересовалась женщина, откашлявшись.
— Я... хотел бы напиться... Мальчик мне сказал, будто тут где-то есть вода...
— Есть вода, колодец от нас неподалеку... Да только вряд ли ты ее пить будешь.
— Почему же? Разве вода не везде одна и та же?
— Эх, барин!.. — вздохнула женщина. — И вода, как жизнь, — не везде одинакова.
Она взяла глиняную чашку и направилась к колодцу. Достала воды и, зачерпнув чашкой, с поклоном подала офицеру. Тот сделал глоток, но тотчас выплюнул воду на землю.
— Ведь это же морская вода!.. Ее же нельзя пить.
— Мы пьем, барин, — спокойно сказала женщина. — Она, верно, соленоватая. Да мы привыкли.
Тут только прапорщик понял, что значили слышанные раньше рассказы о том, что господам из-за города привозят сладкую воду, а дворовые пьют колодезную.
— А вы что за люди?
— А всякие... со всей России. Есть из-под Курска, есть из Полтавы... Отовсюду нужда гонит. Идет народ сюда, город теплый, думает, зимы не бывает, все будто дешево. А оно еще хуже здесь оказывается. Нашему брату — крестьянину да работному человеку — везде плохо... — Женщина снова закашлялась.
Расстроенный прапорщик поспешил вернуться к погребу. Спустя полчаса нужные инструменты и носилки были доставлены, а еще через час перед глазами обрадованного Щеголева открылся погреб, где во множестве лежали различных калибров ядра и бомбы. Очевидно, это и был полузабытый арсенал крепости.
— Ну, ребята, — говорил прапорщик мальчуганам, — вас мне сам бог послал! Мы бы тут сами ничего не нашли.
Солдат сбегал в ближайшую лавчонку и принес огромные кульки с пряниками и конфетами. Другие отправились на батарею за подводами. Щеголев был в восторге — так все удачно получилось. Только непонятно как-то: боевые припасы без всякой охраны — бери, кто хочет!
Нагруженные подводы медленно потянулись по дороге.
Вслед за ними гордо шагали ребятишки.
* * *Три дня спустя батарея была закончена. Гордо высились мерлоны, между ними стояли толстые дубовые платформы, немного позади была сложена из кирпича ядрокалильная печь.
— Будем угощать турка не простыми орехами, — шутили солдаты, — а калеными!
Внутри порохового погреба — чисто выструганные дубовые полки для пороховых картузов. Прочная дверь окована железом. Над входом — навес, на земле — мешки, чтобы ноги вытирали, внутрь грязи не наносили.
В стороне красивыми пирамидами были сложены ядра.
Осип с солдатами выкрасили все дерево батареи в серозеленый цвет, как и мол.
— Неприятелю не так приметно будет, — говорили солдаты.
Арестантов после окончания работ перегнали в другое место. Помня свое обещание, Щеголев подал генералу рапорт, где всячески хвалил усердие арестантов. Надеялся, что этим добьется какого-нибудь улучшения в их тяжкой доле.
А на батарее появились новые помощники. Каждый день сюда приходили ребятишки. От них теперь не было отбоя. Шестую батарею ребята так и называли: «Наша батарея». И помощь от них была не малой: любое поручение — почистить что-нибудь, что-то принести, сбегать за делом каким — выполнялось в один миг. Ребят не мог остановить ни злой ветер, сбивавший с ног, ни дождь. На «Андии» можно было погреться, а иногда получить даже полмиски щей, оставшихся от обеда. Прапорщик знал, что для многих эти полмиски щей были единственной горячей едой за весь день, и щедрость кока поощрял.
19-го ноября прапорщик рапортовал об окончании работ. Все было готово на батарее. Нехватало только пушек. Щеголев ждал их с большим нетерпением.
На следующий день на батарею прибыл полковник Яновский. Подробно осмотрел все, похвалил:
— Очень хорошо! Батарея вполне готова. А что ж вы до сих пор не достали орудий?
— Откуда, господин полковник?
— Как откуда? Вырыть из земли.
— Что вырыть из земли? — не понял Щеголев.
— Я же говорю — пушки. Ваши пушки!
— Да где же они, эти пушки?!
— А вот вы на них сидите!
Прапорщик вскочил и, ничего не понимая, посмотрел на причальную тумбу, на которой только что сидел.
Полковник раскатисто хохотал.
— Вот же они, ваши пушки! — показал он на причальные тумбы, стоящие по краю мола. — Неужели никто вам про них ничего не сказал? Их только нужно выкопать и очистить.
С глаз Щеголева точно спала пелена. Оказывается, перед ним из земли торчали не бракованные орудия, используемые в качестве причальных тумб, а те самые пушки, о которых он столько мечтал![3]
— Господи, что же это такое! — растерянно шептал прапорщик. — Разве из таких пушек можно стрелять?