«Но принц… ваше Высочество, даже если мы спасём вас, больше мы не сможем ничего сделать. Армию контролируют восставшие. Они окружат нас и уничтожат. Мы не успеем сбежать, и трон…»
«Я сам обо всём позабочусь. Твоя задача, генерал, исполнять приказы. Доверься своему королю — если ты приведёшь своих солдат вовремя, мы победим».
Больше Грюнвальд не мог сдерживать фантазию. Если всё это не одна большая шутка, то объяснить происходящее можно только так: младший принц никакой не идиот. Наоборот, если Артур говорит правду, то он не просто не глуп, он гениален. Ключи и клинок — лучшее подтверждение.
«Нельзя просто перестать быть идиотом… Неужто… Младший принц всё время скрывал свой талант? До самого последнего часа? Что же такое он подготовил к своей казне? Почему так уверен в успехе? Подождите, но ведь казнь была назначена ещё на вчера…»
Но сорвалась, подумал Грюнвальд. Гильотина сорвалась и не ранила принца. Когда Грюнвальд узнал об этом, он подумал на счастливую, но бесполезную случайность, издёвку судьбы. Теперь его мнение поменялось. Он уверовал, что всё это тоже было частью плана принца — а если нет, то почему принц не связался с ним раньше? Очевидно его Высочеству нужно было всё подготовить, а потому он, с помощью хитрого умысла и влияния на воле, отложил собственную казнь.
«Ваше Высочество, вы…»
Грюнвальд опьянел от смеси волнения и предвкушения. Принц столькие годы скрывал свой талант. Для этого нужна монументальная выдержка и сильный характер. Эти качества присущи… настоящим королям.
«Будет исполнено, Ваше высочество». Произнёс генерал, уже искренне. Ему представились лица мятежников, когда те обо всём узнают.
«Буду ждать». Тень исчезла.
Вновь камеру наполнил лунный свет. Грюнвальд улыбнулся и посмотрел в коридор за решёткой. Где-то там танцевал огонь факела, снова шумели стражи. Грюнвальд опустил взгляд себе в ноги, на герб, и начал тихо насвистывать славный гимн рода Плантагенетов.
Артур открыл глаза и устало вздохнул. Даже по его меркам вечер получился утомительный. Совсем недавно он готовился умереть, но выжил; проснулся в новом теле, таком тщедушном, что до сих пор чувствовал себя инвалидом или тяжело раненным. Забавно, ведь ему пришлось ранить себя взаправду.
Магическое сердце было наполнено на треть. Часть маны Артур потратил чтобы перебросить меч, ключи и голос в соседнюю камеру. Формально, у магов не было 0-го ранга. Нельзя читать заклинания без единого магического сердца.
Но опыт позволял Артуру обходить некоторые правила. Он начертил в соломе магическую печать, наполнил её манной и на короткое время овладел некоторыми полезными силами.
В итоге принц ещё сильнее утомился.
Как и подобает умелому магу, Артур выработал в себе инстинкт поглощать манну во сне. Ночь была в третьем часу. Юноше захотелось вздремнуть.
Хлоп-хлоп — хлопнул он в ладоши, смотря на Арку. Девочка сжималась в уголке камеры, на стуле, и казалась спящей, но услышав хлопки открыла глаза так быстро, что невозможно было поверить, будто она действительно спала.
«Мне нужна подушка». С намёком заявил Артур.
Служанка похлопала глазами, подошла и присела на солому. Подол её платья сложился на полу.
«У меня костлявые колени». Сказала она немного позже, чем следовало.
«Ничего». Артур лениво потёр висок.
«Необязательно именно колени».
«…»
Ушло время, но они расположились. Засыпая, в ту секунду, когда воля совсем разложилась, и падение за грань сна стало неминуемо, Артур услышал знакомый голос:
«Ещё не время…»
Юноша потянулся к нему и моментально уснул.
5. Казнь
Прошла ночь. Настал новый день. Снова люди собиралась на главной площади. Снова чтобы посмотреть на казнь последнего отпрыска свергнутого тирана. Сегодня толпа собралась даже раньше вчерашнего, ещё до восхода. Разочарование прошлого дня только раззадорило люд. Комедия послужила аппетитной закуской, но только разгуляла аппетит, и следовало ещё утолить жажду крови.
Все ждали солнца. Оно медленно поднималось из-за королевского замка на другом конце площади, блеща лучами между его высоких башен; утренний свет ровно ложился на крыши домов, как мазки раскалённого серебра. Не грел, но слепил. По утру никому не хотелось разговаривать. Толпа стояла в шершавой тишине, перебирая с ноги на ногу.
Вот, наконец, человек вышел на эшафот. К сожалению собравшихся, это был не палач и не принц, а священник. Для него готов был стул. Старый мужчина уселся, дожидаясь главных действующих лиц.