Альфия не жаловалась, нет.
Но ей было скучно.
В то же время она абсолютно пресекала любые мысли о том, что возможно… он может вернуться. Ведь она знала, как опасны бывают желания, и даже сейчас, лежа на полу — на кровать её не пускали — и вглядываясь в потолок, она боялась представлять себе его возвращение. А то сбудется. Когда она думала о нём, у неё дергался глаз. Лучше скука.
Такие мысли навели Альфию на детские воспоминания. Довольно недавние. В зимние холода она воображала себе знойное лето. Летняя жара заставляла её вздыхать по сугробам. Но потом случилась та самая зима, и Альфия решила никогда больше не мечтать о сугробах. Лето — всегда лучше. И теперь, даже в самую знойную жару, Альфия не говорила ни слово ненависти солнцу. Не то что бы у неё было с кем говорить…
В общем, Альфия была осторожна. Здравый разум в ней всегда брал верх над мимолётными желаниями. По крайней мере ей хотелось в это верить.
Меж тем потолок как-то отдалился, как на другом конце туннеля, и Альфию пробрала прохладная, колючая дрожь. Она недовольно хотя и вполне спокойно вздохнула, и достала из карманчика на своём цветочном платье — ещё на ней были шортики — флакон. Ребристый флакон, наполненный прозрачной жидкостью, налипавшей пузырьками на стеклянные стенки и сверкающий солнцем.
Альфия его откупорила и разом выпила. Вложила назад. Девушка… её уже можно считать девушкой? Альфия вспоминила свой возраст и решила, что нет, ещё пока рановато, но года через два — вполне.
Почти-девушка припомнила сколько у неё ещё было запасов снадобья, которое оставил… Он… и немного, неподвижно, заволновалась. Ещё с самого начала запасы казались ей маловаты. Но тогда Альфия прогнала дурные мысли. Глупость. Она ведь, всё-таки, ему зачем-то нужна. Наверняка до его возвращения хватит.
Так она первое время думала и со слепой, отчаянной верой принимала щедрые дозы. А потом Альфия как-то заметила, что доз таких оставалось на неделю.
После сегодняшнего их было всего на четыре дня. Альфия старалась успокоиться, но всё равно была на нервах. Всё чаще ей вспоминались страшные муки, которые пронзали её тело, как раскалённые черви, и буравили её кости… Вот, снова она их вспомнила. Альфия сглотнула, поза у неё была неудобная и поэтому напряглось горло. Рядом шуршало перо. Девушка зацепила взглядом окно. Возможно, если выбирать из двух мук, всё же будет лучше…
Дверь открылась. Альфия застыла. Её голова совершенно опустела, и всё равно приподнять её казалось невозможным. Очень медленно над нею выросла высокая тень.
“Выйди, нам нужно поговорить”. Сказал Артур.
Альфия кивнула, встала и молча ушла за дверь.
В коридоре она вздохнула, встала у стены и уверенно стукнулась о неё головой.
Дважды.
*********
Артур осмотрел на удивление неплохо освещённую комнату — на земле протянулся квадрат света, в котором извивались тени растений, вдавленных в очень высокое окно — и обернулся к Марии.
Девушка, казалось, не замечала нового человека рядом. Волосы её были не уложены, — торчали рыжие прутья, — спина сгорблена, а перо ловко и быстро бегало по белому листу. В нём был её собственные мир, душа — Артур же видел только тело, мирскую тень.
Юноша встал в ожидание. Прошла минута, две. Новые листы ложились под перо. Девушка была неутолима. И вот, наконец… Артуру надоело. Странное раздражение охватило его. Он подошёл к Марии и двинул чернильницу в бок. Девушка дописала очередную фразу, макнула в никуда и продолжила шуршать по белому листу. Перышко заскрипело, и девушка очнулась. Повернулась. Улыбнулась. Артур увидел её белые руки, опалённые чернилами.
“Добрый день, Артур”.
“Добрый”.
“Можешь почитать, Артур? Пожалуйста”. Она протянула ему несколько листков. Юноша их принял и пролистал, но сразу нахмурился и вернул страницы на стол.
“У тебя слишком плохой подчерк”.
Мария улыбнулась.
Артур немного подумал и прибавил: “Перепиши, и я прочитаю”.
“Спасибо”. Девушка очень благодарно кивнула. Артур задумался и достал из кармана три разноцветных камешка. Он выложил их на стол. Затем у Артура дёрнулся глаз — он заметил голубой камушек у неё на шее. Юноша ещё помялся и щелкнул девушку в лоб: “Не ленись”.
Сказал он и вышел.
Мария продолжала улыбаться, а когда дверь закрылась вздохнула.
“Артур, я снова не сказала тебе, что очень хочу вернуться зрение”.
“Я много раз думала о твоём возвращение, и представляла, как всё тебе скажу, но в итоге просто смолчала. Какая я глупая”.