– Зря мы рисковали. Через десять минут он бы сам пришел.
– Да, – поддержал О" Брайен, прислонив измученного сержанта к пальме. – совсем выдохся, бедняга.
13. Бегство репортера
Лондон выглядел особенно мрачным в это пасмурное майское утро. Пароходные гудки тонули в окутавшем Темзу тумане. Гулкие удары Биг Бена медленно прокатились над Сити.
Репортер скандальной хроники Майкл Дуглас, лежавший на огромной двуспальной кровати, перевернулся с одного бока на другой и тихо застонал. Он начал шарить по столу рукой в поисках сигареты или хотя бы окурка и наткнулся на клочок бумаги. Поднеся его к еще плохо видящим глазам, он с трудом прочитал: "Прости, но я хочу нормальной жизни. Любившая тебя Энни." "Вот какая гадость", – подумал Майкл, скомкал листок и бросил его в угол.
…Семь лет назад выпускник Оксфорда Майкл Дуглас с дипломом журналиста-международника в кармане вошел в здание редакции "Лондон Ньюс", где был принят главным редактором и сразу же получил должность репортера уличной хроники. До сего дня в голове пылкого юноши роились поистине наполеоновские планы – руководство пресс-бюро в Москве, заведование международной службой Би-Би-Си, светская жизнь, яхты, гольф-клубы и девочки с умопомрачительными ногами. Из всего этого он получил только девочек, став своим человеком в борделях Ист-Энда. Там же он познакомился с многочисленными наркоманами, блатными и прочими ублюдками, каковыми полны эти мрачные, грязные кварталы, и вдобавок заработал удар ножом в бок, как всегда случайно оказавшись на месте выяснения отношений между двумя враждующими группировками хулиганов (то ли малайцев, то ли китайцев, то ли русских). Короче, несколько лет общения с лондонским дном изрядно поостудили пыл юноши и привели мироощущение Дугласа в соответствие с действительностью. В то же время он получил богатейший жизненный опыт, познал цену бескорыстной уголовной дружбы (почем фунт стерлингов лиха), но, к сожалению, пристрастился к спиртному. Не в духе Дугласа было приукрашивать реальность, и поэтому многие его откровенные репортажи не слишком-то нравились руководству редакции. Врожденно талантливый человек, он не терпел непрофессиональной правки "кабинетных крыс", из-за чего конфликты с начальством принимали все более острый характер. Последней каплей стал его скандальнейший материал, разоблачающий некоторые стороны деятельности Ми-6 – плод трехлетней работы Дугласа. Когда в публикации материала в его собственной газете ему было отказано, он отнес статью в корпункт советских «Известий» и, тут же получив семнадцать тысяч фунтов наличными, направился в ставший уже родным Ист-Энд, где и напился сверх всякой меры.
Это событие недельной давности вновь всплыло в сознании Майкла, затуманенном семью днями беспробудного пьянства. Баррели спиртного тяжело отозвались на его физическом состоянии. Ему было очень плохо. Однако стоявшая на полу в изголовье кровати бутылка виски вскоре все расставила на свои места. Пропустив грамм двести, потом два раза по сто, а потом опять двести, он вновь почувствовал себя англичанином, и в нем проснулась тяга к последним новостям. Под подушкой Дуглас нащупал телевизионный пульт и нажал на первую попавшуюся кнопку. На экране появилось взволнованное лицо премьер-министра. Судя по всему, он выступал в парламенте. Однако смысл его слов начал доходить до Дугласа только через несколько минут, когда пустая бутылка была уже брошена в угол. Суть дебатов заключалась в отношении к секретной службе Ми-6, в течение многих лет превышавшей свои полномочия и нарушавшей права и свободы граждан. С ужасом Майкл понял, что парламентарии оперируют фактами, изложенными в его собственном материале. Дело дошло даже до того, что кто-то из Девоншира требовал отставки правительства. "О, дерьмо!", – подумал Майкл и начал судорожно набирать номер телефона аэропорта Хитроу, чтобы заказать на вечер билет до Уагадугу…
14. Старик Хэнк раскрывает карты
– Ну и что дальше? – спросил Сирил за обедом и в сердцах бросил ложку в тарелку с черепаховым супом, забрызгав при этом жабо Гудвина.
– Да пошел ты к черту, психопат! – вскричал зоопсихолог, вылив стакан морса Сирилу на брюки.
Над столом повисла зловещая тишина. Ее нарушил побагровевший от злости Сирил, шепотом пробормотав: "Как же ты мне надоел, придурок!", после чего выхватил из супницы куриную ногу и попытался ткнуть ею Гудвину в ухо, но зоопсихолог увернулся, и Сирил попал в глаз Ширли. У нее потекла тушь, и, схватив со стола поднос с пряностями, она обрушила его на голову своего любовника, а Гудвин тут же получил несильный, но очень болезненный удар в нос от Харрисона. Вероятно, страсти накалились бы еще больше, если бы не Ковердейл, своей безукоризненной вежливостью сумевший утихомирить разбушевавшихся гостей. После того, как за столом был установлен относительный порядок, слово взял старик Хэнк: