– Видишь ли, старина, у меня возникли определенные проблемы.
– Опять что-нибудь подцепил?
– Да вроде того. Я полагаю, меня сейчас разыскивает вся британская контрразведка, – и он вкратце поведал Мамеду о событиях последних дней.
– Значит, ты сейчас вроде как в бегах, – понимающе закачал головой хитрый Мамед.
– Да, сховаться мне надо.
– Что ж, мой дом – к твоим услугам.
– Нет, нет, слишком рискованно. Я не хотел бы тебя подставлять. Все, что мне надо, это «штука» в «зелени» и добрый пистолет. Я уйду в джунгли. Перекантуюсь у пигмеев месячишко.
Через несколько минут Мамед вернулся из дома и передал Дугласу все необходимое: чудовищных размеров Smit & Wesson 1876 года выпуска и пачку новых сотенных купюр, пахнущих типографской краской.
– Вот – здесь пять тысяч. А револьвер – пусть это будет подарок. Я купил его недавно в местном краеведческом музее. Пуля вылетает отсюда, – сказал Мамед, указывая на ствол.
Дуглас улыбнулся и тут же, дав слуге денег, послал его за выпивкой.
На Уагадугу спускались сумерки. Мавританский дворец Мамеда был расцвечен китайскими фонариками. На мраморной лестнице расположился фольклорный ансамбль, а на лужайке возле бассейна абсолютно пьяный и столь же голый Дуглас под рокот барабанов в компании восьми голых же негритянок изображал танец живота. Мамед, ностальгически улыбаясь, сидел в плетеном кресле и тихо приговаривал:
– Ох, Майкл, ты все такой же.
Наконец, Дуглас упал в бассейн и моментально уснул.
Едва тропическое солнце позолотило верхушки пальм и первые крики диких фламинго разорвали предрассветную тишину, репортер скандальной хроники Майкл Дуглас разлепил веки, перевернулся на правый бок и тихо застонал. Ему было очень плохо.
Но Мамед уже торопил:
– Тебе пора уходить, Майкл, у меня есть информация о том, что в городе тебя уже ищут. Вот рекомендательные письма к вождям.
Дуглас насколько мог в своем состоянии горячо поблагодарил друга, занял у него еще три тысячи, вышел на улицу, поймал велорикшу и вскоре углубился в джунгли, пробиваясь в сторону границы Берега Слоновой Кости знакомой ему одному тропой.
18. На звездолете
В кают-компании командир «Прогресса» и его старший помощник склонились над звездными картами. Вошел адъютант и доложил:
– Мы вышли на заданную орбиту. Двигатели работают в режиме коррекции.
– Прекрасно. Всем отдыхать, кроме дежурной бригады.
Когда адъютант вышел, по лицу командира пробежала тень. Он еще больше ссутулился и хрипло произнес:
– Теперь мы можем только ждать.
Серые Карлики еще даже и не догадывались о том, что должно произойти.
19. У цели
Вдыхая утреннюю свежесть, Сирил пружинистой походкой подошел к свернувшемуся в спальном мешке Гудвину и пнул его ногой:
– Вставай, старая задница! Посмотри, какой восход.
Гудвин, не открывая глаз, тут же заныл:
– Отстань от меня, я спать хочу.
Ковердейл, уже успевший наловить змей к завтраку, подошел к зоопсихологу, влил в него рюмку виски и ласково потрепал по холке:
– Можешь, конечно, оставаться, но вряд ли это положительно скажется на твоем здоровье. Позавтракаем и в дорогу. Надо достичь цели засветло.
Недовольный Гудвин наконец-то с большим трудом освободился из спального мешка, все время путаясь в молниях и тесемках, и огляделся по сторонам. Неподалеку О" Брайен проводил с коммандос утреннюю зарядку, а разжалованный сержант Пепперс сидел у огромного котла и покряхтывая чистил корни маниоки. Ширли и Катрин направлялись куда-то, обмотавшись махровыми полотенцами. Молодцы Ковердейла с гоготом разминались перетягиванием толстенного пенькового каната. Дик и Драган перекидывались в карты, а старик Хэнк, как обычно, делал очередные записи в своем потрепанном журнале. Гудвин с досадой отметил таинственное отсутствие лейтенанта Харрисона, единственного, по сути, симпатичного зоопсихологу человека, понимавшего его во всем и всегда.
– Харрисон, где ты? – позвал Гудвин.
– Я здесь! – раздался откуда-то с неба голос авиатора.
Гудвин задрал голову и увидел привязанный к ветке баобаба спальный мешок, внутри которого что-то трепыхалось. Усилиями всей экспедиции его удалось снять, после чего Гудвин недоуменно спросил:
– Как тебя туда занесло, дружище?
– Так ты же сам меня подвесил, опасаясь, что меня искусают змеи.
– Ну и надрались же мы вчера, – резюмировал зоопсихолог. – Скажи еще спасибо, что я не закопал тебя в землю.
– Бросал бы ты свои попойки, – сказал Сирил. – У тебя слишком больное воображение.