– Боже, как меня тошнит!!! – вскричала Катрин, неизвестно каким образом появившаяся в столовой. Она схватила банку с квашеной капустой и выпила рассолу.
Последним вошел лорд Ковердейл в безукоризненной «тройке», крахмальной рубашке, бабочке, лакированных черных туфлях, белых перчатках, высоком цилиндре, гладко выбритый, набриолиненный и с ящиком шампанского в руках.
– "Экстра-брют"! Не желаете, господа? – вальяжно спросил он, не дожидаясь ответа сорвал со стены мачете и со свистом отхватил горлышко у первой бутылки, неопасно ранив при этом лейтенанта Харрисона.
Все с радостными воплями кинулись подставлять посуду под бьющую пенной струей, искрящуюся в первых лучах солнца жидкость. (“Ну, не все сразу, господа, не все сразу", – с улыбкой, довольно ворковал Ковердейл.) Женщины изумленно ахали: “Вот настоящий мужчина!", а предусмотрительный Гудвин заботливо сунул одну бутылку под диван.
– А где же Сирил? – с трудом сдерживая икоту спросила Катрин.
"Яичницу жарят", – подумал Сирил, еще не открыв глаза. "Мама, дай попить", – тихо сказал он. Но воды никто не нес. Он тяжело разомкнул веки, – прямо перед ним было посапывающее лицо О" Брайена, который лежал, нежно обняв Сирила за талию. Сирил высвободился из цепких объятий и увидел глухонемого Сэнди, чистящего большой станковый пулемет системы Дегтярева. Сэнди очень любил пулеметы. Он нежно поглаживал ствол, затвор, возвратный механизм, как бы пытаясь довести пулемет до оргазма, затем любовно вставил в него ленту с разрывными пулями и как бы шутя прицелился в Сирила.
– Пух-пух, – сказал он. Это было единственное, чему смог научить его полковой логопед.
– Я тебе дам "пух-пух"! – силясь ласково улыбнуться, произнес Сирил.
Сэнди беззвучно захохотал, повернул ствол в сторону леса и дал короткую очередь. Тут же из кустов в него полетели одна за другой две пехотные гранаты Ф-1 и бешено застрекотало автоматическое оружие.
С пригорка гулко бил пулемет системы Гочкиса, чуть правее обозначились еще две огневые точки: пулемету вторил М-16, а центральную позицию занял неведомый стрелок с "Льюисом".
Первым ответом на огневую акцию противника была вылетевшая из окна дачи пустая бутылка из-под шампанского, брошенная меланхоличной рукой Гудвина. Это дало возможность людям Ковердейла выиграть время и рассредоточиться по линии огня. Из крайнего барака выкатили полевую пушку, захваченную у буров еще в 1901 году, несколько головорезов с АКМами залегли в окопах перед дачей, другие подтаскивали снаряды и устанавливали миномет. Хорошо отлаженная система обороны постепенно приходила в действие. Но и противник развивал наступление по всем правилам позиционной войны, начав его с хорошей артподготовки и не давая людям Ковердейла подняться в контратаку.
Боевые действия принимали затяжной характер. Не унывал один лишь Гудвин. В редкие секунды затишья зоопсихолог, стараясь поддерживать на поле боя атмосферу хоккейного матча, он усаживался за рояль и наигрывал то «Марсельезу», то свадебный марш Мендельсона, то "Прощание славянки с Моисеем".
В здании дачи начал действовать штаб во главе с Ковердейлом. Все присутствующие склонились над картой района, разложенной на тамтаме, и лорд отдавал короткие приказания снующим туда-сюда ординарцам.
Катрин и Ширли организовали полевой госпиталь. Пострадавших пока было всего двое – лейтенант Харрисон с тяжелым алкогольным отравлением и бравый Рик с занозой в заднице, который пропустил стаканчик, другой, третий и пополз на передовую.
– Береги себя! – прошептала ему вслед Ширли.
Гудвин решил создать ополчение и чуть было не вышел на улицу с самодельным плакатом, на котором была начертана весьма туманная надпись: "Вступайте в ряды".
Специальным приказом Ковердейла Дик, Драган и старик Хэнк составили гвардию и с момента преобразования находились в резерве главнокомандующего.
К исходу второго часа войны, после долгого лежания на сырой земле у Сирила заломило спину, и он решил покончить с противником, предприняв смелый обходной маневр. Вскоре было получено разрешение штаба, и Сирил нырнул в высокую траву, прикрываемый О" Брайеном, который полз впереди.
Миновав незамеченными форпосты противника, они зашли ему в тыл и их глазам предстала потрясающе комичная картина. Красный, запыхавшийся и обливающийся потом сержант Пепперс перебегал от одной огневой точки к другой и, изрыгая ужасные проклятия, в том числе и шотландские, осыпал огнем головы защитников дачи. "Я вам покажу", – пыхтел он.
Покатываясь со смеху, Сирил выбрал момент и подставил ногу пробегавшему мимо Пепперсу. Тот как мешок свалился на землю и прохрипел: "Сдавайтесь, вы окружены…"