– Да, нет, не передумал. Ты бы к нему наведался. Дары преподнес, как полагается, а не нежился в банях.
– Вот, ещё! – фыркнул Лучезар. – Подождёт.
– Ну, как знаешь, – Лейв пожал плечами. – Плоскиня подводы с товаром во двор пригнал. Куда оружия-то столько? Или ты оружейную лавку открыть решил?
– А, если и так, то что?
– Ну-ну. А людишки эти, что в последнее время до тебя являлись: иноземцы? Кто такие? Ты их в лавку свою посадишь, торговать?
Лучезар насупил брови:
– Ты иноземцев тех разместил, как велено?
– Да, разместил, разместил, – Лейв вздохнул. – Удумал ты что-то и не говоришь. Так?
Лучезар усмехнулся:
– Времена нынче неспокойные. Оружие да люди верные всегда пригодятся. Вот преставится старый князь, что тогда?
Лейв нахмурился:
– Верно я, значит, подумал, что решил ты, княжич, дружиной собственной обзавестись. Иноземной. А может оно и правильно, слышал я, что Вадим, в Новгород возвращается.
– Вадим? – Лучезар сдвинул брови. – Дальний родич князя?
– Он самый.
Лучезар задумался. Через открытую дверь в баню проникал прохладный воздух, тело княжича покрылось мурашками. О Вадиме – воеводе болгарского царя, ходило множество слухов: знатного рода (родичи Вадима в своё время в этих землях княжили, ещё до того, как предок Гостомысла власть к рукам прибрал), умелый воин и вождь. «Многие на его сторону встанут, когда княжье место опустеет. Наверняка и дружина у Вадима немалая, – рассуждал Лучезар, покусывая ус. – А может, оно и к лучшему. Вот приплывут призванные Гостомыслом варяги… Чем больше народу на гору лезет, тем больше с неё и сваливается». Когда псы грызутся из-за куска мяса, разрывая друг другу глотки, волк выжидает.
– Ну, что ж. Вадим, так Вадим. Мы подождём, – Лучезар улыбался.
Лейв смотрел на воспитанника с недобрым предчувствием.
3
– Почему не пришёл вчера? – в голосе старика прозвучали стальные нотки. – Твой корабль…
– Мне нездоровилось. Да и разве я мог предстать перед князем в драной одёже, покрытой коркой соли.
Гостомысл сжал кулаки: мало кто решался перебить его на полуслове. Князь сидел в высоком кресле, и хмуро глядел на стоявшего напротив приёмыша. Одетый в дорогой кафтан и сафьяновые сапоги Лучезар раздражал старика одним своим видом. Старик не носил дорогих нарядов, он невольно опустил взгляд на свою простую рубаху: «Только глупцы судят о человеке по внешнему виду. Уважения можно добиться лишь славными делами, – рассуждал Гостомысл. – Дерзкий мальчишка совсем отбился от рук. Ну, да ладно. Кто широко шагает…». Князь поднялся, подошёл к окну и распахнул ставни. Свежий воздух наполнил грудь, сердце забилось ровней, гнев отступил. Лучезар глядел исподлобья, оценивая каждое движение собеседника.
– Твои оправдания нелепы, – наконец произнёс старик. – Но, довольно. Расскажи, что ты узнал?
Лучезар распрямился. Он кратко рассказал о трудностях пути и стал подробно описывать все торговые сделки. Чем дольше Гостомысл слушал приёмыша, тем он больше хмурился.
– Моё плавание можно назвать удачным, – заявил княжич. – Хотя многие наши товары и упали в цене: за бочку мёда на датских рынках дают лишь горсть соли, франкские купцы вовсе перестали брать овчины и шкуры, а за хороший меч требуют, чуть ли не целый воз соболей.
– Если оружие так дорого, значит, на западе война назревает? – встрепенулся князь.
– В землях балтов спокойно. Князья прекратили усобицы, поэтому многие воины остались не у дел.
Гостомысл принялся тереть висок. Ему уже доносили, что в Новгородские земли хлынули чужаки, которые не горят желанием сеять или пахать. Они нанимаются на службу, или просто сколачивают шайки и грабят на дорогах торговые караваны. «Надо бы послать ратников, прочесать леса и…», – голос приёмыша прервал размышления:
– …сукно и шелка охотно меняют на меха, неплохо расходится воск, а за моржовые зубы, те, что возят повольники с севера, франкские торговцы готовы платить даже золотом.
Князь снова уселся:
– То, что ты умело ведёшь торговые дела, это, хорошо, но для меня важно знать, ждать ли нам очередного прихода варяжских кораблей.
Лучезар вздрогнул и невольно отпрянул.
– Северяне рвутся на запад, к франкам, – ответил он небрежно.
Струйка пота стекла по виску. «Старик что-то заподозрил? Может кто-то донёс?». Лучезар исподлобья глядел на князя. Тот отрешённо рассматривал дымящую в лампадке лучину. Княжич облегчённо вздохнул, но следующая фраза заставила сердце приёмыша биться чаще.
– Ты ничего не слышал о варяге по прозвищу Кривой Рог?