— Да нет, Лиза обещала меня завтра домой отвезти.
— Хорошо, родные не будут волноваться?
— Нет, я сейчас бабуле позвоню и предупрежу, что вернусь уже завтра, она в курсе, что я в городе пробуду несколько дней.
Рус смотрел на меня подозрительно, но так ничего больше и не сказал, а я под предлогом усталости, смылась в комнату Лизаветы и на протяжении всего вечера оттуда больше носа не высовывала.
А следующим утром мы с Лизой стали собираться в дорогу. Но это она собиралась, а я в это время лежала на кровати и вылизывала хвост.
— Рась, а куда конкретно тебя отвезти нужно? — спросила она задумчиво.
— В Крюковку к бабуле. Она уже извелась, поди, — сказала я, не переставая умываться.
Утренний марафет в кошачьем виде мне не доставлял никакого удовольствия. Своим родным язычком приходилось очищать все то, что за весь день или ночь на шерстке насобиралось. Это мало того, что не гигиенично, так еще и не очень приятно. Кошки этим занимаются наверно только из-за водобоязни. Никак по-другому я это объяснить не могу.
— А ты не хотела бы остаться у нас еще на какое-то время? — спросила Лиза. — Без тебя так скучно будет.
— Да нет, подружка. Сори. Но еще один день в компании твоих родственников я не переживу. А вот ты, если хочешь, можешь у нас погостить. Я не думаю, что бабуля сопротивляться будет. Да и по поводу Матвея может чего путного посоветует.
— Ой, а можно? — спросила она взвизгнув.
— Угу, только с дедом договорись и поехали.
Подругу как ветром сдуло. Вернулась она минут через двадцать, сияя, как новая монетка.
— Ну что? Договорилась?
— Да, да, да, — и она закружилась танцующим вихрем по комнате, сметая на своем пути стул, лежащую на нем куртку, какие-то листики, ну и до кучи пару статуэток с полок. Под конец, несколько утомившись, счастливая Лиза плюхнулась рядом со мной на кровать и потянула ко мне свои загребущие ручонки с намерением потискать. Ага, щаз. Я видела, что от прилива ее эмоций творится с окружающей обстановкой. Как-то не хочется быть раздавленной в порыве оборотнической страсти. Я скатилась с кровати и уселась от нее на некотором расстоянии.
— Эй, не бузи. Я еще жить хочу и желательно долго, — буркнула я.
— Да ладно тебе, — она махнула рукой. — Ничего бы с тобой не случилось.
— Собирайся, давай. Времени не так уж много, а тебе еще вещи собрать нужно на пару дней. Давай поторапливайся, — попыталась я ее образумить.
И завертелось. Из недр шкафа была извлечена большая сумка, в которую начали сыпаться вещи как из рога изобилия. Пронаблюдав эту картину минут десять, я не выдержала.
— Лиз, ты к нам насовсем перебираться собралась? Зачем тебе столько шмотья? — спросила я недоуменно.
— Ой, что ты понимаешь, это самое необходимое, что нужно девушке в дороге, — буркнула она, наполовину закопавшись в шкаф.
Ой, где-то я уже это слышала и, причем не так давно. А если у нее есть еще и розовенький костюмчик и она любит бегать в наушниках под Рамштайн, то село опять ждет очередное потрясение. Костюмчик оказался черненьким. Душевным таким, с черепушками спереди и смертью с косой на спине. Причем изображена она была так реалистично, что мне самой захотелось перекреститься лапой. Жесть!
— Лиз, а зачем тебе две пары гриндерсов и туфли на шпильке?
— На всякий случай, вдруг грины порвутся, а так у меня запасные будут. И потом, вот эти чисто черные, а эти со сразиками, вечерний вариант.
Грины порвутся, как же! Этой военизированной обувке сносу нет! Я закатила глаза и только вздохнула, жалея себя и будущего мужа Лизаветы. Ну, а когда она ухватилась за шкатулку с драгоценностями, я не выдержала.
— Лиз! Имей совесть, а они тебе зачем? — возопила я.
— Погоди, — она уселась на кровать в задумчивости, а потом достала фамильный браслет и не долго думая, одела мне его на лапу. — Вот, так я думаю, будет правильно. Это самое малое, чем я могу отплатить тебе за спасение брата. И не вырывайся. Тебе он нужнее.
Минут пять ничего не происходило, а потом, через мгновение и я была в человеческом виде. Причем сидела я совершенно потрясенная. Как же так, я могу днем в нормальном виде разгуливать? Здорово! Ух! Слов просто нет! Я кинулась к Лизке и затискала ее от избытка чувств. А через какое-то время, когда первая радость улеглась, я спросила:
— Лиз, а тебе ничего за это не будет? Вы же столько времени семейную реликвию искали?
— Ну, наверно дед поругается, но когда я объясню, что это для тебя, думаю, он против не будет, — сказала она улыбаясь.
— Нет, родная, я так не могу, — и я попыталась стянуть его со своего запястья. Ага, куда там. — Не снимается!
Я чуть не плакала. Браслет, как и кольцо, свободно скользил по руке, но при малейшей попытке снять, сжимался и ни туда, и ни сюда. Лиза за моими потугами смотрела тихо подхихикивая.
— Все, не мучайся. Ты же видишь, ничего у тебя не получится. Видимо, он признал тебя своей хозяйкой, и теперь ты от браслета не избавишься. Да и в человеческом виде ты мне нравишься больше.
— Ох, — вздохнула я. — Ну и ладно. Теперь уже точно ничего не поделаешь. Вот только интересно, а долго ли я днем человеком оставаться смогу?
— Не знаю, проверим сегодня опытным путем, — сказала она. — Ладно, я готова. А ты если уже обернулась, марш в душ и завтракать. Дорога предстоит долгая. Навряд ли мы где-то останавливаться будем.
— И ничего не долгая. Всего-то несколько часов, — буркнула я, направляясь в душ.
Минут через двадцать я выбралась из ванной значительно посвежевшая. В комнате уже никого не было. Я быстренько оделась и спустилась в низ.
В кухне меня ждали полным составом. Лиза, Матвей, ну куда уж без него, водитель все-таки. Ратмир собственной персоной, ну и все еще бледный Руслан. У стола суетилась тетя Зина, напихивая чем-то вкусненьким судки и судочки. Рядом с ней уже была горка упакованных бутербродов, судя по запаху — с ветчиной. Кажется, нас собирают как на войну.
— Ой, деточка, садись за стол, — запричитала она. — Завтрак стынет.
На тарелке была горка сырников с изюмом, рядом в мисочке была сметана, ну а в чашке дымился свежезаваренный кофе. Такие же чашечки были в руках и у всех присутствующих. Не долго думая, я приступила к завтраку. Пока я ела, никто не произнес ни слова. В тишине только раздавалось позвякивание вилки о тарелку да стук ножа о разделочную доску. Когда я закончила, тишину нарушил Ратмир.
— Так девочки, надеюсь на ваше благоразумие, — сказал он, глядя в честные-честные глаза Лизаветы. — Надеюсь, что вы не влипнете в очередную историю. Тебя Лизавета это особенно касается. И не смотри так на меня. У меня к твоим взглядам давно иммунитет выработался. А чтобы вы там не начудили, с вами не только поедет Матвей, но он там и останется, пока ты, Лиза, будешь в гостях. И это не обсуждается!
— А как мы можем стеснять бабушку Раси? Про Матвея уговора не было! — взорвалась подруга.
— Не сверкай на меня глазами! Или так, или никак! Я свое слово сказал! — рыкнул он.
— Да ладно вам, — ситуацию нужно было спасать. — Он может остановиться и у соседки. Она как раз комнату сдать может.
Тут уж скривилось лицо Матвея.
— Да ладно тебе, — взглянула я на него. — Никитишна мировая старушенция. Продвинутая, с интернетом на ты. На форумах зависает… тематических. Скучно точно не будет. И потом у нас в селе речка, лес, грибы скоро пойдут. Знаешь, как здорово!
Лицо Матвея несколько смягчилось.
А в стороне стоял Руслан, чему-то тихо улыбаясь.
— Ой, деточки, у меня уже все готово, — сказала тетя Зина, — показывая на огромный баул с едой.
Мы с Лизой синхронно закатили глаза и вздохнули.
— Теть Зин, ну куда нам столько? У бабули все есть, а дорога совсем не длинная, — сказала я.
— Это хорошо, что есть, только приезжать в чужой дом с пустыми руками не годиться. А я вам сюда всего понемножку положила. И даже баночку своего фирменного варенья из черной смородины.
Мда, убойный аргумент. Пожалуй, спорить, действительно не стоит.