Лиза посмотрела на бабулю недоуменно.
— Не поняла, — буркнула она.
— Ну, что тут непонятного? Ему будет намного интереснее самому тебя добиться, чем быть загнанным в угол. А ты просто будь собой, будь рядом, когда ему будет плохо или хорошо. Старайся не ломать в себе ничего в угоду ему, особенно если понимаешь, что это не правильно. Дай ему почувствовать, что ты личность, что с тобой интересно разговаривать на любую тему, ну и естественно, смени имидж. Ты должна выглядеть как женщина, а не как взбесившийся панк.
— Мда, — сказала Лиза, проведя рукой по голубому ежику волос. — Это что, мне их теперь отращивать и носить юбки?
Выражение лица у нее при этой фразе было таким унылым и печальным, что ее просто захотелось утешить.
— Да не обязательно. Ты же можешь сделать себе стильную стрижку? Вынуть кольцо из носу и носить классические брючки вместо драных джинсов? Ну, к примеру?
— Ну, да, вроде ничего сложного.
— Ну, так и сделай. Обнови гардероб, добавь к тому, что у тебя уже есть какое-то количество женственных вещей. Причем сделай это постепенно, чтоб не шокировать народ быстрым преображением. Это только вызовет подозрения. Ну, это, что касается внешнего вида. А по поводу всего остального, ты с ним просто больше общайся, но при этом не пытайся навязываться, умей помолчать, когда нужно. Мужчины это умение очень ценят.
— Ух, сколько всего! Как я только это запомню? Знаете Настасья, Вам мастер-классы читать бы, Вы бы озолотились, — сказала Лизка восхищенно.
— Да какие там мастер-классы, — махнула рукой бабуля. — Об этом каждая умная женщина знает, а что не знает, то чувствует. Знаешь, высший пилотаж, это когда женщина дает мужчине сделать то, что ей очень хочется, и он при этом будет абсолютно уверен, что это его и только его идея.
— А как такому можно научиться? — спросила восхищенная Лиза.
— Очень просто. Вот тебе первое задание. У тебя есть же знакомые парочки, за отношениями которых ты можешь наблюдать?
— Есть.
— Ну, так вот, понаблюдай за ними пристально. Посмотри, какие ошибки они делают в тех или иных случаях, подумай, как бы ты сама поступила в той или иной ситуации. Думай, наблюдай, жизнь всему сама научит.
— А дальше?
— Что дальше? Ты сперва с этим справься, а потом будет тебе дальше мастер-класс по экстренному охмурению мужиков.
— А Вы и это умеете?
— Ведьма я или погулять вышла? Конечно, умею и тебя научу, когда ты внутренне к этому готова будешь.
— А может, Вы мне погадаете? Ну что бы я наверняка все знала?
— Вот уж и не подумаю, — фыркнула бабуля. — Ни к чему это тебе из всего многообразия, будущего зацикливаться на его единственном варианте. Ты же еще не знаешь, какие у тебя интересы будут, может то, что мы тебе сейчас нагадаем, тебе лет через пять будет совершенно не нужно, а твоя судьба будет уже предрешена этим гаданием.
— Бабуль, это поэтому ты мне, никогда не гадаешь? — спросила я удивленно.
— Да, дорогая. Гадание — вещь опасная. Во-первых, ты задействуешь силы, с которыми сладить не так уж и просто, они с тебя всегда долг возьмут, иногда он бывает и не совсем безобидным. Во-вторых, ты просто лишаешь себя свободы выбора в тех или иных жизненных ситуациях. Когда ты будешь поставлена судьбой перед выбором, решения ты будешь принимать с оглядкой на гадание, а не та то, что тебе сердце подскажет.
— А почему ты тогда другим гадаешь? — спросила я недоуменно.
— Бывают в жизни ситуации, когда без этого никак, вот и гадаю.
— А новогодние гадания? Как же они, ведь ты каждый год ритуалы проводишь?
— А это? Ну, это не страшно, я ведь не судьбу предсказываю, а просто на суженного гадаю. Выйдет ли девушка в этом году замуж или нет. Баловство одно, — махнула она рукой.
— А про что же ты тогда говорила? — удивилась я.
— Карты тарро, кости ну и другое, о чем сейчас не стоит говорить. Не нужно тебе этого знать пока.
— Ба, не понимаю, ведь я тоже ведьма, я тоже должна уметь гадать, почему же мне этого знать нельзя? — удивилась я.
— А кто говорит, что вообще нельзя? Всему свое время. Искусство видеть будущее не терпит суеты. Ты сама со временем почувствуешь, что тебе о будущем рассказывать начнет, по чем ты его видеть будешь.
— Это как?
— Ну, — бабуля вздохнула. — Карты, кости, вода, огонь, воск и много чего. Рано или поздно это произойдет и вот тогда мы с тобой это умение и будем развивать.
— А если не произойдет?
— Значит, не будем, — сказала она, хлопнув ладонью по столу, как бы давая понять, что разговаривать на эту тему больше не желает.
— Поняла я, поняла, — махнула я рукой. — Молчу.
— Вот и хорошо. Умница. А не сходить ли вам к Никитичне? Заодно посмотрите, как там Матвей устроился, а я за ужин возьмусь. Все-таки мужик с нами ужинать будет. Кашей же его не покормишь. Они вообще, акромя мяса ничего не признают.
Мы с Лизой переглянулись и, недолго думая, сорвались с места. Уже через минуту мы были у Никитичны во дворе, да так и застыли у калитки, покоренные завораживающим зрелищем. Мотя, раздевшись по пояс, колол дрова. Под гладкой кожей перекатывались и бугрились мускулы. Движения были плавными и сильными. Точность их поражала. Создавалось впечатление, что оборотень этим занимался всю жизнь. Я в себя пришла довольно быстро, а вот Лизка продолжала стоять словно завороженная, закапывая слюной тын Никитины. Я ее толкнула в бок, а то если Мотя это заметит, она же со стыда сгорит. Лизка от моего тычка быстро пришла в себя, ее волнение выдавало только дрожание ресниц и учащенное дыхание.
А на завалинке сидела Никитична и наблюдала то за нами, то за Мотей. Причем вид у старушки был еще тот. Она была при полном параде, в платье с огромадными красными маками по ядовито-зеленому фону, при боевой раскраске: зеленые же тени и ядовито красная помада, сморщенное личико было припудрено. Слава богу, хоть без туши, наверно в залежах старой польской косметики еще времен СССР, ее просто не нашлось или она засохла до такого каменного состояния, что никакие плевки в нее уже не могли спасти ситуацию. Ну, так вот, Никитична так не старалась даже когда в селе гостил небезызвестный Семочка. Видимо Мотя произвел на неокрепший ее ум неизгладимое впечатление. Или это первые признаки впадения в детство.
— Привет Никитична, Мотя, — сказала я. — Бабуля нас послала узнать, как ты тут устроился. А я смотрю, тебя уже припахали.
— Шо припахали? Нихто його не припахивав, хлопцу с дороги размяться треба, а то у вашому городе совсем у него мышицы застоялися. А тут с топором, милое дело! Как гуляють, как гуляють, любо ж дорого посмотреть!
— Куда посмотреть? — недоуменно спросила я.
— Та на мышицы, — с придыханием выдала озабоченная старушенция.
Матвей прекратил колоть дрова и слушал наш треп с улыбкой сытого бегемота.
— Никитична, я уже все, — выдал он сквозь еле сдерживаемый смех.
— Ох, касатик, молодец какой. Сложи теперь поленницу. А вы не стойте там, помогите ему, — рыкнула она на нас.
Вот все-таки у нее потрясающее умение припахивать окружающих. Когда поленница была сложена общими усилиями, Никитична попыталась всю нашу честную компанию загнать на огород поливать огурчики, но тут уж взбеленилась я.
— Слушай, родная, у тебя совесть есть? — возопила я. — Какой полив огурчиков, уже почти осень, они у тебя отошли уже! А Матвей и Лиза с дороги, им отдохнуть нужно, искупаться. Вместо того чтобы баньку парню истопить, ты его гоняешь как сидорову козу!
— Ооо, банька! — глаза Никитичны загорелись нездоровым огоньком. — Энто я завсегда, а еще могу попарить! Знаешь, как я веником работаю! Еще никто недовольным не уходил!
И она мечтательно закатила глазки. Мотя сбледнул от открывающихся ему перспектив, его лицо пошло пятнами, и он бочком-бочком начал продвигаться в нашу сторону. Еще минута и парень банально даст стрекача, так, что только пятки сверкать будут. Так, кажись, идея с баней была глупостью. Нужно срочно спасать ситуацию.