— Ух-х-ходи! Я не х-х-очу твоей смерти!
Вот болтливое чудовище! Как убивать беззащитных альвов, так ему и дела нет! Чем напугал обычный смертный? Достаю Драгослейр, и дракон пятится, трясет головой. Правильно, теперь страх объясним. Еще бы! Единственный клинок, который режет алмазную шкуру дракона, как масло.
Схватка легка, тут не нужно помнить, а потом Руби исцелит меня, опять позволит помнить, туман уйдет и змеи пропадут!
Удар, еще удар — и вот уже дракон поджимает лапу.
Уворачиваюсь от очередной струи пламени, слишком просто уворачиваюсь. Дракон словно дышит мимо меня! Играет со мной, чудовище!
— Ух-х-ходи-и-и… — звучит умоляюще.
Прочь, змея! Это — за мою королеву!
Кажется, я произношу это вслух: зеленый дракон дергается и замирает. Обманный удар, разворот, и Драгослейр вспарывает безобразное брюхо дракона.
Все вокруг заливается мерзкой зеленой кровью.
Дракон выдыхает, словно печалясь. Шепчет что-то невнятно.
— Не вини…
Не знаю, почему, но мне надо — надо! — это расслышать. Даже дракон заслуживает, чтобы его последние слова кто-то услышал. Так страшно умирать в одиночестве, когда знаешь, что за тобой никто не придет и никто не поможет… А потом меня заколдуют. Заколдуют? Сейчас как никогда мне нужна моя память. Душа слишком живо реагирует на смерть ящера.
Я склоняюсь к рогатой голове, вглядываюсь в изумрудные глаза, мутные, полуприкрытые от боли. Снимаю шлем, хотя тварь вполне может откусить мне голову.
— Не вини себя, Ко-о-орган… Мой Корган…
Что? Что?! Чт…
— Свет мой Эми! — взрывается мир.
Огненным, кровавым шлейфом раскручивается память… Весенний лес, запах трав и цветов. Ласковый голос моей Эмеральды, моей королевы!
— Ко-р-рган, — смеются изумрудные глаза, золотыми ручьями стелются косы. — Нас не должны видеть вместе. Особенно сестра. Руби ревнива, а ты прекрасен, мой рыцарь…
— Я слишком человек, чтобы казаться прекрасным вашей младшей сестре, моя королева!
Поцелуй и легчаший тычок в бок.Свет мой Эми не одобряет моей чрезмерной вежливости.
Смешно. Мне тогда казалось, смешно. Рубин и изумруд, надо же так назвать двух сестер. Эмеральда — старшая, Руби — младшая. И страшные сказки про драконью кровь. Эмеральда не верит в них.
Она знает: все правда.
Вот только прятаться поздно. Нас видят.
— Ты! — шипит Руби. — Ты увела у меня любимого! Тебе всегда доставалось все!
О нет. Я никогда не был любимым Руби. Меня лишь представили ей, представили двум чудесным принцессам…
— Так получи и проклятие нашего рода!
Эмеральда закрывает лицо руками, отшатывается. Зеленые хвосты рукавов платья загибаются в чешую, ладони вырываются из моих, вытягиваются в кривые лапы, ноги — в чудовищный хвост. Свет мой Эми отталкивает меня, чтобы не задело хвостом магии, не разорвало близким чешуйчатым боком.
— Зачем тебе это?
— Затем, — касается Руби моих висков. — Затем, что я хочу. Хочу трон и хочу тебя, мой рыцарь!
Память вспыхивает багровым цветом и падает серым пеплом. Дальше… не было меня. Но много чего было.
Шепот: «Убей!»
И меч, взлетающий над невинными. Мой меч! Драконница никого не убивала. Это сделал я.
Кровь-кровь-кровь. Руби. Ее слова. Ее колдовство.
Виски перестает давить, но как же болит сердце! Как давит грудь.
— Свет мой Эми, что я наделал! — кладу я на колени рогатую голову. Она еле дышит, но еще жива.
Драконы, что же нужно, чтобы они жили, что? Как вернуть драконнице человеческий облик? Я долго жил в замке альвов, я должен был узнать, прочесть, найти!
Я люблю ее, я всегда любил только ее, а Руби все добавляла и добавляла морок! Моя принцесса, моя изумрудная принцесса всегда была в сердце вместо нее. Драконов можно убить, драконы не живут вечно, вечно живут альвы, особенно влюбленные альвы, она смеялась, смеялась, что одного поцелуя иногда достаточно, чтобы свершилось чудо даже для бессмертных…
— Свет мой Эми.
Тихий выдох в ответ.
Я касаюсь узких губ драконницы, дыхание затихает, мелкие чешуйки нежны.
Эмеральда лежит на моих коленях. На зеленом платье расползшееся красное пятно. Она дышит хрипло и очень бледна. Но она жива! Она вернулась в облик альвы. Раны нет! Есть лишь проклятие.
Кажется, я знаю. Хоть это и безумие. Пусть я не буду твоим рыцарем, но я буду твоим. Проклятие рода можно передать, вот только…
— Я так и знала, что ты не сможешь! — раздается за спиной голос. Теперь он не кажется ни прекрасным, ни нежным. — Убейте их обоих! — командует она гвардии.
Ряды смыкаются, ежатся копьями и мечами.
— Это не ваша королева! — выкрикиваю я. — Она не старшая, она не должна была наследовать трон! Как умерла их мать, и почему? Где границы между магией Руби и вашей верностью?!