Итак, если почерк не разбираете, не читайте. Но верьте в искренность этих слов.
Вас. Маклаков
Автограф.
BAR. 5-17.
М.М. Карпович.
Июнь 1957 г. Надпись на фотографии рукою М.М. Карповича: "Дорогой Нине [Берберовой] от М. Карповича. Июнь 1957 г.".
Библиотека Бейнеке Йельского университета.
Фото предоставлено М. Штрубой
М.А. Алданов — В.А. Маклакову, 20 сентября 1956
20 сентября 1956
Дорогой Василий Алексеевич.
Спасибо за письмо и вырезку из письма г-жи Родичевой. Не понимаю, почему она так взволновалась. Разумеется, если б у нее и были бумаги Герцена, то не следовало бы отдавать их этому господину. По-моему, лучше было бы не давать ему и адреса г-жи Рист, которая ведь русских дел, верно, не знает. Можно было просто сказать, что никаких бумаг у нее нет, и что она не собиралась бы их отдавать, если б были. Зачем обращаться к полиции? Никакого «состава преступления» в поступке этого лица нет. Вероятно, он и в самом деле просто глуп. Возвращаю Вам вырезку. Если я разобрал эту часть Вашего письма, Вы именно желаете ее возвращения.
Сочувствую Вам в том, что начали работу по приведению в порядок архива и библиотеки. Это огромный и тяжелый труд. Мне надо было бы сделать то же самое, но я все откладываю. У меня есть то смягчающее обстоятельство, что мы живем в меблированной квартире. Вдруг со временем найдем пустую в Париже, и тогда надо было бы все опять укладывать и разбирать! Правда, шансов на это немного: покупать квартиру я не могу и не хочу, а когда еще будут в Париже квартиры, сдающиеся в наем без мебели?! Кстати, их нет только в Париже, везде в других столицах и больших городах есть. В Нью-Йорке или в Брюсселе сколько угодно, есть и в Лондоне и где угодно, но только не в Париже. И это через десять лет после окончания войны!
Не сердитесь на меня, но всей последней части Вашего письма я не разобрал. Обычно я Вас не беспокою или только редко беспокою просьбой написать яснее то, чего я не понял. Теперь, по-видимому, Вы пишете обо мне или моих книгах? Разрешите просить Вас написать наново отчеркнутые мною строчки в прилагаемом Вашем письме (и вернуть его). Мне ведь так интересно, — Вы это поймете. Заранее очень благодарю.
Я получил длинное письмо от A.A. Титова. Он, кстати, в Контресксевилле[1990] за три недели, как Вы, ни одного знакомого не видел! Пишет мне много о политических делах, говорит, что хотел бы созвать совещание друзей для обмена мнениями. Так как A.A. не масон, то я не писал ему в ответном письме, что В.В. Вырубов, так мне здесь говорил Ермолов, тоже думает о создании даже не одного, а скорее постоянного об этом совещания. Собственно, нет причины придавать такому совещанию именно масонский характер. Можно было бы привлечь и Александра Андреевича, и Ермолова, и еще кое-кого, но в негласном порядке, без сообщений в газеты. В самом деле о многом хотелось бы поговорить всем нам. Особенной пользы от этого не будет, но от пользы мы давно в эмиграции отвыкли. Если же решим, например, опубликовать обмен мненьями, то и это можно сделать — не в газете, не в журнале, так в маленькой брошюрке; просто для памяти. Или хотя бы только запротоколировать все на машинке. Мы все люди старые, и было бы хорошо оставить хоть небольшой след: что думали старые эмигранты о положении в России в 1956-ом году, — вдруг кому-либо когда-либо пригодится? Особенно было бы приятно, если б удалось убедить Екатерину Дмитриевну приехать на несколько дней в Париж и прочесть в тесном закрытом кругу доклад. Она всегда «зажигает», да и ей, быть может, было бы интересно и приятно? Средства для поездки мы могли бы собрать. Разумеется, не знаю, позволило ли бы это ей здоровье. Не поговорили ли бы Вы об этом с А. А[ндрееви]чем [Титовым] и с В. В[асильеви] чем [Вырубовым]? Если Вы и они одобрите, то следовало бы запросить Екатерину Дмитриевну. Как Вы думаете? Многие из нас, и прежде всего она, свои взгляды высказывают печатно, но одно дело — статьи, а другое — негласное совещание. Вы — само собой председатель — высказались бы первый. Пригласили бы человек пятнадцать, надежных и не болтливых, масонов и не-масонов. Вели бы запись. Что-то осталось бы. Мог бы приехать и я, если б это было около половины ноября. А то скисает наша политическая жизнь. Вы сами это знаете и писали мне, что «скучно не будет».
1990
Контрексевиль (Contrexéville) — городок в Лотарингии, департамент Вогезы (Франция), термальный курорт.