Простите за почерк. Но этого [два слова нрзб]; [окончание письма отсутствует].
Автограф.
BAR. 6. F. Maklakov V.A. Letter fragments and miscellaneous material relating to correspondence.
В.А. Маклаков — М.А. Алданову, нe ранее 3 и нe позднее 10 декабря 1956 (II)
[Не ранее 3 и не позднее 10 декабря 1956[2014]]
Р. Scriptum[2015]
Я вечером начал читать Гиляровского, с большим предубеждением в пользу его после Вашего письма. Но одно меня смутило. Гиляровский, как видно из главы «В Москве», приехал в Москву в октябре 1873 года. Мне было тогда 4 года, и личных впечатлений от этого времени не осталось. Не сомневаюсь, что тогда Москва была деревней, и ее быстрый экономический и культурный расцвет мы все помним. Главным двигателем ее был Витте. В главе «От автора» Гиляровский восхваляет метро, асфальтовые улицы, вырастание новых дворцов и т. д. Но мы все-таки знаем оборотную сторону этого подъема и потому не так уверены, что Москва на пути к тому, чтобы сделаться первым городом мира. А главное — следующая фраза той же главы: «это стало возможным только в стране, где советская власть». И если это еще можно было написать в 1934 году, то когда это печатается в 1955-ом, это подрывает доверие к автору. Я не виню Гиляров[ского] в подхалимстве, и вообще ни в чем его не виню. Но Ваш отзыв о книге кое-что par pudeut[2016] [слово нрзб] сказал. И я бы использовал эту его фразу только затем, чтоб на ней показать, что «возможно в стране, где советская власть», кроме постройки metro. Думаю, что Вы также глядите.
Мне не хотелось бы, чтоб именно этого построения Вы не разобрали, а потому и не перетолковали; поэтому отдам на переписку.
Машинопись. Подлинник.
BAR. 5-30.
В.А. Маклаков — М.А. Алданову, нe ранее 3 и нe позднее 10 декабря 1956 (III)
[Не ранее 3 и не позднее 10 декабря 1956[2017]]
Дорогой Марк Александрович!
Большая просьба к Вам. В начале Декабря я получил из Калифорнии от И. Цитрона заказное авианское [так!] письмо. Он просил меня его выручить из «конфузного случая». Он только из газеты, с опозданием, узнал про Ваш юбилей и не успел Вас вовремя поздравить. К тому же и теперь (письмо от 29 Ноября) не знал Вашего адреса в Европе. Он прислал мне письмо на Ваше имя, восторженное приветствие, с просьбой «не отказать в дальнейшем его направлении»: вторая половина его письма ко мне была, очевидно, captatio benevolentiae[2018]; он высказывал восхищение моей статьей о Вас, что я так хорошо понял Вас.
Конечно, и без этого конца я не мог бы ему отказать. Переписал на машинке начало его письма ко мне, с изложением дела, похвалами, а не вложил его в конверт с Вашим письмом, и отдал одному из наших секретарей для отсылки Вам, по Вашему адресу. Почтовое отделение в двух шагах от Офиса. Она спросила, нужно ли посылать его «авионом»? Я нашел это излишним — из Парижа в Ниццу, но рекомендовал его взвесить, т. к. оно было очень тяжелое. Передав ей это письмо, я одновременно уже по авиону уведомил Цитрона, что исполнил его поручение, и его письмо к Вам одновременно к Вам посылаю. Тут и вышло недоразумение. Я не хотел посылать этого пакета авионом, но непременно хотел послать его заказным: она меня не поняла, м. б., по моей вине, и послала его простым письмом, заплатив за посылку 50 франков веса. Боясь, что письмо не дойдет, а мой адрес на конверте не был указан (я очень торопился) — я написал Вам второе письмо, где рассказал, что было, и просил меня уведомить о том, когда письмо дойдет. На это ответа от Вас я не получил, может быть, потому, что это мое письмо было написано от руки и Вы могли его не разобрать. И мне сейчас совестно и перед Вами, и перед Цитроном, что я так плохо выполнил поручение. А главное, все это происходит в то время, когда и без того на все болезненно реагирую; и все забываю теперь и путаю, да и весь мир сходит с ума. Не знаю, что теперь делать? Конечно, если письмо не дошло, я об этом прежде всего должен буду Цитрона уведомить, приняв всю вину на себя. Но поправить то, что сделано, едва ли возможно. Его письмо к Вам, как и ко мне, было написано от руки, но очень каллиграфично. Едва ли у него сохранилась копия. И моя просьба к Вам, написать мне, не откладывая, получили ли Вы через меня письмо от Исидора Цитрона от 29 Ноября 1956 г.? И на всякий случай адрес Цитрона — 353 Oakheart Dr., Beverly Hills, Calif. Я становлюсь, очевидно, больше ни на что не годен. Пора это сознать. Почтовый штемпель на конверте гласит: Los Angeles, Calif., Terminal, Annex.