Мистер Берк считает, что он достаточно убедительно доказал свою точку зрения, процитировав эти статьи, соблюдения которых он требует на том основании, что они, по его мнению, на все времена устраняют права нации; и, не довольствуясь этим заявлением, которое он повторяет неоднократно, он утверждает далее, что «если такое право принадлежало народу Англии до революции (он признает, что в более ранние времена это право существовало не только в Англии, но и во всей Европе), то английская нация в эпоху революции от своего имени и от имени всех своих потомков на все времена торжественно отказалась и отреклась от него».
Поскольку мистер Берк время от времени направляет яд, извлеченный им из его чудовищных принципов (если не будет профанацией назвать это принципами), не только против английской нации, но против Французской революции и Национального собрания, и оскорбляет это высокое, просвещенное и просвещающее учреждение, называя его собранием узурпаторов, я, в свою очередь, sans ceremonie (без церемоний) противопоставлю его системе иную систему принципов.
Английский парламент 1688 г. сделал то, что он и его избиратели имели право сделать и что казалось им правильным; но, сверх этого права, принадлежавшего парламентариям по полномочию, он выдвинул другое право, которое присвоил себе сам, — право налагать на потомство обязательства и сохранять над ним власть до скончания времен.
Таким образом, вопрос имеет две стороны: во-первых, право, принадлежащее парламенту по положению, и, во-вторых, право, которое он сам себе присвоил. Первое право не вызывает возражений. Что же касается второго, то вот мой ответ:
Никогда ни в какой стране не было и не может быть такого парламента, или такой организации людей, или такого поколения людей, которые имели бы право или власть налагать на потомство обязательства и сохранять над ним свою власть «до скончания времен», или предписывать на все времена, каким образом должен управляться мир, или решать, кто должен управлять им; поэтому все подобного рода статьи, акты и декларации, посредством которых их авторы надеются достичь того, на что они не имеют ни права ни власти, того, что они даже бессильны осуществить, — все эти документы не имеют законной силы. Каждая эпоха и каждое поколение должны иметь такое же право решать свою судьбу во всех случаях, как и предшествовавшие эпохи и поколения. Тщеславное притязание на то, чтобы управлять и за гробом, — самая смешная и дерзкая из всех форм тирании. Человек не имеет права собственности на другого человека; подобным образом ни одно поколение не имеет права собственности на последующие поколения. Парламент и народ в 1688 г. или в какой бы то ни было другой период времени также не имели прав распоряжаться нашими современниками, обязывать или ограничивать их в какой бы то ни было форме, как парламент и народ в наши дни не имеют права распоряжаться теми, кто будет жить через сто или тысячу лет, не имеют права обязывать или ограничивать их в чем бы то ни было. Каждое поколение полномочно и должно быть полномочным в решении всех вопросов, касающихся его самого. Всегда следует заботиться о живых, а не о мертвых. Когда человек умирает, его власть и его желания умирают вместе с ним; он уже не участвует в делах этого мира и потому не имеет власти предписывать, кто должен им управлять, как должно быть организовано управление и как оно будет осуществляться.
Я не выступаю ни за, ни против той или иной формы правления той или иной партии — ни в нашей, ни в какой бы то ни было другой стране. Если вся нация решает что-либо сделать, она имеет право сделать это. Мистер Берк это отрицает. Но где же, в таком случае, право? Я отстаиваю право живых и выступаю против того, чтобы ими распоряжались по завещанию, ограничивали их или предписывали им что-либо в силу зафиксированной на бумаге власти мертвых; мистер Берк, напротив, отстаивает власть мертвых, которую он ставит выше свободы и прав живых. В былые времена короли распоряжались своей короной на смертном одре и передавали свой народ по завещанию, как скот, любому назначенному ими преемнику. Теперь этот обычай настолько устарел, что о нем мало кто помнит, и представляется настолько чудовищным, что трудно поверить, чтобы он существовал; однако статьи парламентских актов, на которых воздвигает свой политический храм мистер Берк, ничем по существу не отличаются от этого обычая.