– Он так мудрено выругался что ли?..
– Как?
«Тридцать пятый» повторил.
– Нет, это не ругательство.
– А что?
– Это звание. Так зовут капитана корабля. Насколько я знаю – торгового.
– Ну и словечко! Что за дурость? Почему капитана нельзя звать просто капитаном?
– Не знаю. Полагаю, все это куда сложнее, чем кажется нам на первый взгляд.
– На любой взгляд!. Я не против быть капитаном, я против, чтоб это называлось так, что язык вывернешь…
– Я почитаю тебе про это, – пообещал тогда его товарищ. И вот, выполнял обещание – читал. Что правда, чтение вслух не задалось – «тридцать пятый», этот «тараканий шкипер», все время перебивал, и явно не слушал, занятый больше своими мыслями. Так что «двадцать второй» быстро прекратил усилия и читал теперь для собственного просвещения.
========== Часть 2 ==========
…Они вымыли и полы и посуду, и выдраили окна, хотя их никто и не просил. Однако мысль о том чтобы подольше оставаться в сравнительной безопасности показалась им обоим разумной. И вот теперь руки горели и покрылись цыпками, колени и локти нещадно чесались, одежда воняла кухонной грязью, но зато неприятное событие можно было оставлять в прошлом. По крайней мере, «двадцать второй» считал что можно. «Тридцать пятый» же все никак не успокаивался – курсировал и курсировал, грозя протоптать дорожку в полу.
– Знаешь, что?! – воскликнул он и его не проронивший ни слова слушатель снова оторвался от чтения. – Я хочу пойти туда еще раз!
– И зачем?.. – «двадцать второй» дернул бровью.
– Что значит «зачем»?
– «Зачем» обычно означает «по какой причине». То есть, я интересуюсь твоими мотивами. Если сказать еще проще, то какую цель ты преследуешь, намереваясь нарваться на очередную уборку какого-нибудь здешнего свинарника.
«Тридцать пятый», на протяжении всей тирады взиравший все более округляющимися глазами, затряс головой.
– Ты что, дурной? Неужели тебе неинтересно?
– Нет.
– Нет?
– Совершенно определенно – нет.
– Как можно с таким маньячным упорством читать книжки, просто потому что интересно, и не пойти по то же причине в подвал?
– Дай-ка подумать, – «двадцать второй» возвел глаза к потолку. – Как насчет соображений здравого смысла?
– Что еще за здравый смысл такой? Я жить спокойно не смогу, если все не узнаю!
– Понятно.
«Двадцать второй» опустил голову и его глаза забегали по строчкам. Его собеседник выждал немного, очевидно, предположив, что это тайм-аут перед ответной репликой, однако вскоре понял, что это она и была.
– Я иду, – буркнул он. – Ты пойдешь со мной?
«Двадцать второй» поднял взгляд опять. Это, кажется, его даже не раздражало: все время кивать головой и перескакивать с одного занятия на другое.
– Давай прикинем, – произнес он. – Я могу пойти с тобой, в неизвестность и опасность, наверняка еще раз нарваться, а то и получить новые травмы, и все это ради утоления абстрактного и не подкрепленного никакими грядущими свершениями любопытства. Или я могу остаться здесь в безопасности, однако, скорее всего, итогом этого станет изменение твоего отношения ко мне. Я прав?
– Хватит мне голову морочить, я и так знаю что ты дофига умный. Вставай и идем!
«Двадцать второй» закрыл книгу и прислонил ее к ведру корешком вверх.
– Послушай, – произнес он. – Тебя ни на какую мысль не натолкнула встреча с этим молодым человеком на кухне?
– Ты о том шизике? Конечно, натолкнула! И продолжает пихать локтем под ребра! Кто это вообще? Я никогда его прежде не видел! Он здешний?
– Ты меня спрашиваешь?
– Ну а кого же еще? Ты ведь тут дольше меня!
– Это не имеет значения. И к слову сказать, если ты твердо намереваешься идти в подвал, то очень скоро начнется пересменка на кухне и там будет не протолкнуться. Не советую затягивать, одним словом.
И они пошли. Подвал встретил их все тем же сумраком, однако на этот раз он казался знакомым, практически, своим. Железную дверь удалось запросто найти на ощупь – теперь ее не преграждала куча коробок, как в прошлый раз. Коробки, вместе с прочим хламом, были отодвинуты в сторону. «Тридцать пятый» жадно прижался к металлической поверхности все еще пылающим после экзекуций ухом.
– Есть там кто?.. – зашипел он, стараясь найти компромисс между не привлекающим лишнего внимания шепотом и криком, который бы услышали по ту сторону. «Двадцать второй» тоже приник к двери, и даже глаза закрыл, стараясь сосредоточиться на звуках.
– Как бы нам точно это узнать?..
– Есть несколько способов.
– Да? И какие же?
– Самый простой – это устроить засаду и проследить. Если они кого-то держат внутри – то хотя бы раз в день кормят, не говоря уже о выгуле до туалета. Так что всего лишь надо проследить за этим.
– Да. Но как это-то сделать? Всех пересчитают по головам, и заметят, что двоих не хватает!
– Брось. Если уйти вечером, то никто под рогожу не полезет.
– Но утром? Утром перекличка!
– Если бы, – «двадцать второй» вздохнул, – если бы сюда спускались в обычное время, мы бы хоть раз это застали. Я думаю, раз нет, значит, ответ очевиден.
«Тридцать пятый» предвкушающее ухмыльнулся в темноте.
***
– Что… это было?
«Двадцать второй» задумчиво почесал нос. Он и сам бы не отказался узнать, что это было.
Они остались в подвале на ночь. Они спрятались и сидели тихо, как крысы, прижавшись друг к другу для тепла. То проваливаясь в липкую, как подвальные стены, дрему, то снова пробуждаясь, они дотянули до рассвета. О том, что это рассвет, они узнали по полному ненависти голосу, спускавшемуся сверху – тот ворчал что-то про «треклятые четыре утра». Человек был не один – они, давно привыкшие к здешнему мраку, различили четыре силуэта. Двое встали по бокам двери, один держал миску, второй возился с ключами. Едва дверь распахнулась, как они ввалились внутрь, и несколько минут было слышно только ругань и злобное рычание из комнаты, а после люди выскочили оттуда, торопливо захлопывая за собой эту самую дверь.
– Что они там держат?!
– Думаю, его и держат.
– А как он выбрался в тот раз?
«Двадцать второй» закусил губу.
– Нам нужен ключ, – тем временем постановил его товарищ. – И мы добудем его!
***
О последствиях никто не думал. Точнее, думала ровно половина от отряда, то есть один человек. Но думал как-то вяло, без особенного интереса: наказание будет не первым. Эти стены и эти люди, заправляющие здесь всем, лично ему ничего не должны, и он им не должен ничего. В отличие от «тридцать пятого».
Они стянули ключ – когда вся бригада шла к лестнице после очередного кормления, им под ноги втихую подпихнули коробки, об которые те и споткнулись. В образовавшейся свалке не так уж сложно было обшарить карманы отчаянно барахтающегося человека. Они подождали у стеночки, пока лишние окончательно выберутся из коробочной западни, и исчезнут по одному в дверном проеме выхода. И только после этого решились высунуться.
«Тридцать пятый» орудовал ключом так же яростно, как делал почти все на свете. Он даже ложку всегда сжимал так, словно намеревался ею врезать кому-то - и хорошо, если только по лбу. Замок долго не поддавался, а когда, щелкнул, то «двадцать второй» сделал жест не открывать дверь сразу же. Перед этим он наклонился к скважине – иногда быть высоким очень неудобно – и произнес:
– Это мы. Кроме нас тут никого.
Ему казалось, это очень важно: чтобы тот, кто прячется по ту сторону, понял, что его надзиратели к происходящему не имеют отношения.