Хорошая машина этот БТР. По всякому бездорожью проедет. Однако, раненым далеко не позавидуешь, когда хорошая машина берёт препятствия. Тем более - тяжело раненым в живот. И тут Зорану Бегичу даже повезло: потерял сознание - и наркоза не надо. А капитану Багрову - тому повезло меньше: прочувствовал мужик каждую кочку. И геля заживляющего на капитанскую ногу не хватило, рана понемногу кровит через повязку. Вы уж извиняйте, мой капитан, опять гадская Европа устроилась лучше!
...Тю, что за трамплин среди дороги?
- Эй, Калинин! Не кирпичи везёшь!
Молчит. Не услышал.
Ну вот, опять сильно тряхнуло. Раненый капитан скрежетнул зубами, а иностранный учёный тихо застонал и чуть не скатился с сидения, к которому был неплотно прибинтован. Рана его всколыхнулась, но гель да бинты не пропустили внутренних органов наружу. Близнец Горан с Хрусталёвым вдвоём на силу удержали тяжёлое податливое тело. Погодин помог его плотнее закрепить. Всё, что в наших силах. Дальше - сами.
- Зоран чуть не упал, - с упрёком проговорил Горан. Вот сам бы и держал покрепче!
Сидение в башне у пулемёта нынче занял рядовой Мамедов, а место Погодина - рядом с ранеными. Только пусть не думают, что им это сильно поможет. Всё, что мог в полевых условиях - первую помощь - добрый Лёня уже оказал. Осталось всех благополучно довезти до больнички. В этом деле крайний - водитель Калинин. Доставить живыми - его задача. Дожить - задача пациентов.
- Воды, - приказал Багров. А прозвучало-то несколько жалобно.
Хрусталёв метнулся за кружкой.
- И Зорану, - попросил близнец-Бегич.
- Нет, Зорану нельзя, - возразил Погодин, - просто смочите ему губы, если пересохли. Кстати, где градусник?
Гаевский подал, объясняя:
- Капитан мерил.
- И сколько?
- Тридцать девять и два.
Конечно, лучше, чем комнатная. Но - многовато. Воспалительный процесс уже запустился у обоих, что-то дальше будет? То есть, ясно что: одному гнойный перитонит светит, другому - местное заражение.
По крайней мере, сыворотку от столбняка обоим вкололи - с этой стороны опасности не ждать. Конечно, и с самой сывороткой был риск - вплоть до анафилактического шока - но кто не рискует, того спрашивают, почему не сделал?
- Зорану хуже, - как-то даже робко молвил Горан. Ранение брата сильно поубавило у него уверенности. Но оттенок упрёка сохранился. Только лёгкий оттенок.
- Вы верно подметили, - согласился Погодин, - его начинает лихорадить. Разыщу-ка антибиотики.
Ага, малость просрочены... Ну, поглядим, как подействуют.
Вот, помогаем Зорану реальными делами. Было хуже - станет лучше. А с вашими упрёками...
Кто вообразил себя героем, тот сам и виноват. А к медику какие претензии? Лёня Погодин - не только не Господь Бог, но даже не врач в замковом лазарете. Знания да умения не пропьёшь - вот и радуйтесь, господа пострадавшие. Башенный стрелок мог оказаться с другим образованием, что бы вы тогда делали?
- Он... умирает? - сглотнул Горан.
- Ну вот ещё! - фыркнул Погодин. - Пока нет.
Несчастному словенцу к тому же вот в чём повезло: кишки-то ему тварь мутантская знатно раскромсала, а печень да селёзёнку чудом не задела. Кабы иначе - отмучался бы прямо на месте. И снова повезло: крови вон сколько потерял - а живёхонек. И опять повезло: в аптечке случился заживляющий гель, а башенным стрелком на БТРе - знаток медицины Лёнька Погодин (это уже в качестве бонуса).
Без медика - и гель не заживляет. Ведь если бы кто совсем без понятия рану заклеивал, зацементировал бы брюшную полость сплошняком. И любовался бы на свою работу, пока не вздуется.
Ну а Лёня - даром, что на терапевта учился - сработал грамотно. Не пытался склеивать кишки в глубине раны, зато - плотно охватил всю поверхность. Кстати, с такой раной теоретически можно даже выжить. Практически - конечно, вряд ли: тут, ясное дело, помешает общая интоксикация, а больница-то далеко. Так что даже жалко - столько квалифицированного врачебного труда пропадёт впустую.
- Если Зоран выживет, я вас отблагодарю...
- Меня? - Погодин опешил и поспешил перевести стрелки. - Господина капитана благодарите, вот кого! Это он бросился на свинью с факелом - вот она вашего брата и не растерзала. - (Не до конца растерзала, если претендовать на точность).
- Да, доктор, вы правы... - Горан обернулся к капитану Багрову, но тому как раз сейчас было не до выслушивания изъявлений благодарности. На лбу выступила испарина, щёки нездорово раскраснелись, глаза затуманились... Ага, лихорадка во всей красе. Она, родимая. И прогрессирует даже быстрее, чем у Бегича.
- Не тревожьте его, пожалуйста! - поспешно шепнул Погодин. - Видите, ему не многим лучше, чем вашему брату.
- Да-да, конечно, - Горан проявлял редкую для себя покладистость. Стоит его братцу поправиться, она у него пройдёт, но пока...
Тьфу, и снова тряхнуло! Так пациенты могут запросто откинуться и без интоксикации - от одних сотрясений.
А потом БТР неожиданно и как-то виновато остановился. Дизельный двигатель заглох. Мелкий хлюпик Калинин обернулся к десантному отсеку и, почёсывая затылок, пробормотал:
- Кажись, заблудились...
9. Веселин Панайотов, этнограф
Ух, как люто зыркал пан Щепаньский по сторонам в поисках козла отпущения, когда русский полковник походя его отбрил! Тут уж гляди сам не попади под горячую профессорскую руку!
Веселин и сам-то не заметил, как ноги унесли его из поля зрения свирепого пана, заставили затесаться в группку солдат, ещё недавно столь живо обсуждавших белорусскую фамилию. Правда, тема с фамилией себя до сего времени исчерпала, теперь пошёл весёлый спор про мамонтов.
Видать, сам Рябинович и сменил назойливую тему. Именно он рассказывал, как ещё при первой разведке углядел неподалёку от стоянки подозрительные следы, а руками показывал, до чего гигантские.
- Может, это Сопля ходил? - сострил Елохин.
- Ага, и берёзы повалял? Что ли, соплёй зацепился?
Солдаты заржали, а приободрённый Рябинович продолжил:
- Нет, точно говорю. Послал это нас капитан местность осмотреть. Меня, как водится, в самом опасном направлении - прямо на юг. Я и гляжу: что такое? Деревья лежат, будто бульдозером перееханы. А на почве - два или три следа пропечатались. Может, даже восемь.
- Что ж ты про них сразу Нефёдычу не доложил?
- Ну, следы были не сильно свежие...
- А как ты определил свежесть?
- Так поверх лежала куча навоза!
Елохин так и согнулся в припадке хохота, другие зубоскалы от него не отстали.
- Я-то сразу определил - мамонт! - хвастался Рябинович. - Но подумал: сболтнёшь такое - ведь засмеют! Кто ж знал, что вы с сергеевского БТРа самолично мамонта видели? Никто не знал.
- Да... Мамонт - это, скажу вам, махи-ина! - уважительно протянул солдат со второго БТРа, имени которого Веселин пока не выучил.
- А на боку у него - видел? Запасной хобот! - хихикнул ещё один солдат, самый из них смешливый.
- Да не один хобот: там у него целая голова запасная!
- Голова? - скорчил рожу Елохин. - Ты перепутал. То был противогаз!
Сравнивать слонов с противогазами - шутка старая и плоская, но много ли надо простому солдатику для весёлого смеха! Прыснул даже Рябинович. Веселин - и тот улыбнулся из уважения к сообществу.
Отсмеявшись, Рябинович молвил пренебрежительно:
- Э, да вам попался не мамонт, а какой-то урод в противогазе. А вот мне встретились пусть только следы, но - самые настоящие!
- Настоящие? - скривился Елохин. - Да врёшь!
- А хочешь, покажу? - Рябинович вошёл в азарт. - Тут недалёко!
- А и покажи! Всем, - Елохин подмигнул товарищам.
Солдатская ватага всерьёз собиралась отлучиться посмотреть мамонтовы следы, и Веселин тоже захотел пойти. Да и не только он: как только напросился, тут же набежало несколько чехов, которые тоже, оказывается, с интересом следили за солдатским трёпом с поваленного берёзового ствола напротив. Ай да самоволочка у солдат вышла: не простая отлучка, а - прямо сопровождение группы специалистов к объекту их научного интереса.