Эмилио выглядел так, словно я предложила ему зарезать родную мать и съесть ее. Его усы начали дрожать. Я протянула ему вилку.
— Пожалуйста, Эмилио. Я действительно не могу. — Я моргнула, стараясь не выглядеть глупо. — Ты сделал эту прекрасную вещь и должен сам ее сломать.
Он торжественно покачал головой.
— Нет, нет. Неправильно. — Он махнул пальцем в мою сторону. — Вам не нравится «Шоколадный Убийца»? — в его голосе слышалась обида, он был так хорош, когда обижался. Его акцент коверкал слова; я так и не выучила тальянский.
Я рассмеялась, но по моему позвоночнику пробежала дрожь. Я взглянула на Джафримеля, который внимательно изучал меня.
Его глаза были почти человеческими в тусклом свете хрустальной люстры, весящей над головой.
— Спасибо, Эмилио. Он ей нравится, но она просто не умеет принимать подарки. Это в ее природе, быть подозрительной.
Я скривила губы. Даже демон общается с нормалами лучше, чем я.
— Я никогда этого не говорила, — и в доказательство, я погрузила ложку в гору белоснежных сливок, поддела немного пирожного и отправила в рот.
Горьковато-сладкий вкус взорвался и растаял на языке. Я еле сдерживала восхищенный стон. Не важно, сколько раз Эмилио его готовил, я всегда поражалась тому, насколько это было чертовски вкусно. Возможно, это выглядит как клише, женщина и шоколад, но черт меня подери, если в этом нет ни капли правды. Ничто не удовлетворяло меня так, как шоколад.
— Sekhmet sa’es, — я открыла глаза и увидела, что Эмилио и Джафримель смотрят на меня так, будто у меня выросла вторая голова. — Как вкусно. Что?
— Спасибо, Эмилио, — Джафримель кивнул, и довольный Эмилио выскочил из столовой. Я посмотрела на кучу записей, которую перебирал Джафримель. — Я удовлетворю твое любопытство. Большинство этих записей рассказывают о том, как купить место в раю.
Это пробудило во мне интерес.
— Правда? В каком раю? — Теплый воздух дул с тосканских гор. Защита – совместные слои энергии демона и некроманта – завибрировала и растворилась в стенах, когда Джафримель ослабил ее мысленным прикосновением. Ощущение того, что он слышит то, чего не могу слышать я, вернулось, и я посмотрела на его лицо. — В Иллизиуме? Нерване?
— Нет. Возможно, я ошибаюсь, и речь идет о покупке удачи, — уголки его губ опустились. — Это вкусно?
— Попробуй. — Я зачерпнула на вилку смесь пирожного, сливок и вишен. — Держи.
Он наклонился вперед, и я угостила его ложечкой «Шоколадного Убийцы». Не знаю, как Эмилио назвал десерт, но я назвала его «убийство шоколадом» и Джафримель придумал очень смешное название.
Он закрыл глаза, наслаждаясь вкусом. Я изучала его лицо. Даже пока он пробовал десерт, его пальцы продолжали двигаться, складывая бумагу в длинные изогнутые крылья.
— Очень красиво, — я положила вилку на место. — Не думала, что ты так талантлив.
— Хм, — его глаза на мгновение вспыхнули зеленым и погасли. — Вдохновение, хедайра.
— Точно. — Я взяла еще кусочек; сладкая песня шоколада зазвучала у меня во рту. — Этот человек гений, — сказала я, когда снова смогла говорить. — Ты должен повысить ему жалование. — «Не похоже, что бы мы нуждались в деньгах. Я спрашивала, откуда они берутся, но, кажется демоны и деньги неразделимы. Кроме того, ты опять меняешь тему, не так ли. Как всегда».
— Для тебя все, что угодно. — Он выглядел серьезным. Натянутость исчезла. — Похоже, проводить дни над книгами маги для тебя пытка.
— Если бы ты просто рассказал мне, все было бы намного проще. — Я взяла еще кусочек, добавив к нему пропитанных коньяком вишен. Он был прав – это божественно. Кисловатый привкус вина прорезал горло как идеальный удар Йедо. — Что хедайра значит вообще? — «Всего одна маленькая подсказка, Джаф. Только одна».
Демоны не говорят об а’нанкимелях; полагаю, для них оскорбительны даже намеки на то, что они могут пасть. Спрашивать демона о падших было так же, как спрашивать луддера о рекомбинации генов: это такой болезненный вопрос, что найти демона, который готов рационально поговорить об этом, было большой удачей. Джафримель был сдержан в этом вопросе даже со мной, и я являлась причиной тому, кем он стал.
Я все думала, должна ли я чувствовать вину, задавая ему вопросы об этом. Я не могла удержаться. Это было похоже на медленное снятие кожуры. Он никогда не останавливал меня от поисков, но и никогда не говорил мне ничего, если не считать небольших намеков. Если это была игра, смысл был мне не понятен.