2
В коридоре, перед директорской дверью Иван Рытов столкнулся с Матвеем, который только неловко кивнул и, не приостановившись, тяжело пошел по коридору.
Иван посмотрел ему вслед. Что с ним сегодня? Или сердитый, или озабоченный чем-то — трудно понять. Может, неприятный разговор с директором? В таком разе лучше сейчас к Глухову не заходить. Вопрос у Ивана важный, его не решить, если у директора плохое настроение. Все можно испортить. Но дверь была приоткрыта, Дмитрий Иванович уже увидел Ивана. Пришлось зайти и начинать разговор, к которому готовился давно, который и откладывать-то больше нельзя.
— Такое дело, Дмитрий Иванович… — Иван замялся, соображая, как бы поубедительней все объяснить. Сколько раз мысленно начинал он этот разговор, выходило стройно и гладко, а теперь все рассыпалось от волнения.
— Ну, ну, — Глухов приготовился слушать.
— Хочу посадить участок кедра, — рубанул Иван и сам покривился от такой прямоты.
— Не понял, — тут же перебил директор. — Какой участок, какого кедра? — и развел руками.
— Вы, Дмитрий Иванович, знаете ведь, какие пролысины в кедрачах, — продолжал Иван, стараясь взять себя в руки и обязательно убедить Глухова в своей правоте. — Леспромхоз у нас все склоны обезлесил. Валил кедрач напропалую.
— На то и леспромхоз, — заметил Дмитрий Иванович. — У них был свой план, они его и выполняли.
— Да я разве об этом? Теперь-то у нас никто не рубит, а пролысины так и остались. Молодняк-то не растет. Вот в чем дело. А посадки кедра принимаются плохо. Саженцы слабо приживаются. Кедр — дерево особое, ему условия нужны… Ну, в общем, очень мало мы еще об этом дереве знаем. Не умеем его выращивать искусственным путем. А надо научиться. Ведь кедр идет на убыль.
— Что-то я слабо улавливаю, — виновато улыбнулся Глухов и предложил сесть. — Вы попонятнее, я ведь не специалист.
— В общем, что я хочу сказать? В заповеднике кедр не валят, но ведь не в заповедниках-то валят. А молодняк не растет. Так что со временем кедр может искорениться.
— А почему вы ко мне пришли с этим? — спросил Глухов. — Собственно, что я могу сделать? От моего желания кедр расти лучше не будет. Не так ли?
Иван перевел дух.
— Вот я и хочу попробовать новый метод. В питомниках кедровые семена садят в лунки. Землю рыхлят, удобряют. Понимаете? А я хочу семена класть прямо в пласт. И ни в коем случае не рыхлить землю, не удобрять.
— Почему? — директор, кажется, заинтересовался, и это Ивана подталкивало.
— Да потому что в рыхлой земле грызуны и птицы скорее найдут семена и потравят их. Оттого и всхожесть на плантациях мала. Но это надо проверить.
— Чего же вы хотите?
— Мне бы участок с полгектара. Я посадил бы кедр семенами и саженцами. Изучал бы всхожесть, приживаемость. Если опыты удадутся, мы и у себя в тайге пролысины облесим, и лесхозам опыт передадим. Я давно уж этим заболел, Дмитрий Иванович. В огороде у себя опыты провожу, да тесно там. Плантация нужна.
Дмитрий Иванович слушал, склонив голову.
— Все это хорошо, Рытов, но — преждевременно. У нас еще нет ни базы, ни средств для научной работы. Вот окрепнем, тогда…
— Да не нужны мне никакие средства, — загорячился Иван. — С полгектара земли да штакетнику или жердей. Огородить участок, чтобы коровы не истоптали. Вот и все. А саженцы из тайги сам принесу, сам посажу.
— Допустим, вы займетесь кедром. Дело, конечно, нужное, государственное. А кто будет охранять лесничество?
— Я буду. Как работал, так и работать буду. А для кедра — свободные вечера и выходные дни.
Глухов, кажется, колебался.
— Даже не знаю, как с вами быть… Браконьеры замучили, столько работы… — и тяжко вздохнул. — Трудно. Очень трудно. Но участок я вам, пожалуй, дам, Рытов. Может, и не время, и не надо давать, а дам. И жердей выделю. Штакетник — не обессудьте — в другом месте нужен, а жердей — можно. — Неожиданно нахмурился, погрозил пальцем. — Но только, чтобы это была наука, а не баловство!
— Дмитрий Иванович!..
— Вот-вот. Чтобы и записи велись, и все прочее. А появится успех — буду рад. И даже сообщу о вас в районную газету. А ничего не получится — что же, тогда взыщу…
Иван был согласен на все. Честно говоря, он не очень-то и ожидал, что Глухов разрешит огородить плантацию, а мужик оказался с понятием. И Ивану хотелось поскорее уйти из кабинета. Боялся, как бы Глухов не передумал.
Когда лесничий ушел, Дмитрий Иванович устало усмехнулся чему-то и некоторое время смотрел на диван, где только что сидел Рытов. Но думал он уже не о Рытове. Вспоминал то особое выражение, с которым Матвей Матвеевич произносил имя Клубкова. Вот кого бы взять…