Население Полтавы было незначительно — оно не превышало четырех тысяч человек. Но Полтава, как и теперь, была окружена многочисленными хуторами, селами и местечками. Занимая выгодное положение на перепутье между многими городами и государствами — Турцией, Крымом, Польшей, Москвой, Персией — Полтава вела оживленную торговлю. На ее две большие ярмарки съезжались купцы из Великороссии, Литвы, Польши, Крыма и Востока. Приезжали и книготорговцы из Киева и Нежина: значит, был спрос и на книгу. Не мало было тогда в Полтаве и евреев, занимавшихся торговлей и ремеслами. Они разъезжали по ярмаркам, торговали водкою. В родне самого старца Паисия, со стороны матери, были евреи, о чем он сам рассказывает в своих записках. Высшими и влиятельнейшими лицами в городе тогда считались: полковник, соборный протопоп, полковой судья, полковые есаулы, городской атаман и др.
Таков был тот край и тот город, где родился будущий старец Паисий. Еще в ранней юности он покинул эти места, но до конца жизни не забывал родной и горячо любимой Полтавы и Украины, сохранил свою украинскую речь и в своих письмах и сочинениях любил после своей подписи прибавлять слова “родимец полтавский”.
Глава 2. Происхождение старца Паисия. детские годы в родной семье. поступление в Киевскую Академию. порядки академической жизни
Старец Паисий родился в Полтаве и происходил из старинной благочестивой и всеми уважаемой малороссийской духовной семьи. Его отец, дед и прадед были полтавскими протопопами. По матери прадедом старца был некто Мандя, славный и богатый купец еврейский, принявший крещение со всеми своим домом. Бабка старца по матери, дочь выкрестившегося еврея, поступила в монастырь и впоследствии была настоятельницей Покровского женского монастыря. В том же монастыре жила монахиней и сестра его матери Агафья. Впоследствии и сама мать старца, овдовев и потеряв всех своих детей, приняла постриг в том же Покровском монастыре с именем Иулиании. Таким образом, весь род Величковских отличался особенной религиозностью. Вместе с тем он выдавался и своей даровитостью. Летописец Самуил Величко отзывается о деде старца, как о муже “благодати Божией и мудрости исполненном”, и рассказывает, что его сын, отец старца, когда в 1687 году гетман Иоанн Самойлович, отправляясь в Крымский поход, проезжал через Полтаву, приветствовал его виршами “собственной композитуры”. Известно также, что отец старца окончил курс Киевской братской коллегии.
Старец Паисий родился 21 декабря 1722 года, в день памяти святого митрополита Киевского Петра, почему и назван был Петром, его именем. Петр был одиннадцатым ребенком в семье. Моложе его был только брат Феодор, умерший семи лет от роду. Восприемником Петра при святом крещении был полтавский полковник Василий Васильевич Кочубей, относившийся к семье Величковских с большим расположением. Петру было четыре года, когда умер его отец и настоятелем собора сделался брат Петра Иоанн. Вскоре после этого Петра стали учить грамоте. Отданный матерью в школу, по всей вероятности церковную при соборе, Петр в продолжение двух лет с небольшим изучал букварь, часослов и Псалтирь, а письму учился у своего старшего брата-священника. Как только Петр научился читать, чтение сделалось его любимым занятием. Он перечитал все духовные книги, какие только находил в своем доме и в соборной библиотеке: все Священное Писание Ветхого и Нового Завета, жития святых, поучения святого Иоанна Златоустого и святого Ефрема Сирина и многие другие книги. Он был очень тихим, кротким, серьезным, молчаливым и глубоко религиозным мальчиком. Под влиянием же постоянного духовного чтения, особенно житий святых подвижников, он проникся особенною любовью к жизни монашеской. Благочестивый пример родной семьи, рассказы странников о святых местах, церковные службы поддерживали и усиливали у Петра это настроение. Он стал уединяться в своей комнате, отдаваясь, по его собственному выражению, “ненасытному чтению” книг и молитве. Его молчаливость была поразительна. Родные по целым дням не слышали от него ни одного слова. Он не был ни угрюм, ни уныл; напротив, радость и приветливость светились в лице его, но он был всецело погружен в свою внутреннюю жизнь, в свое сокровенное молитвенное пребывание с Богом. С людьми же, по выражению его жизнеописателя, он был “зело стыдлив и бездерзновенен”, так что даже родная мать почти никогда не слышала его голоса. Когда по большим праздникам собирались у Величковских родственники с детьми, то ни дети не могли заставить его принять участие в играх, ни взрослые вызвать его на разговор подарками. Не добившись ответа у мальчика, они с удивлением спрашивали у матери: ”Да он у вас не немой?” “Нет”, — отвечала мать, — “мы и сами от него никогда ничего не слышим, разве только одно или два слова, а то все молчит”.