Чрезвычайно важную роль в развязывании этой войны сыграли экономические факторы. Логика капиталистической системы в ее империалистической стадии развития по своей сути ведет к войне. Большинство промышленников и банкиров многого ожидали от империалистической войны, в первую очередь, завоевания территорий, богатых источников сырья (например, каучука и нефти), которые были крайне важны для национальной экономики их страны. Потому не случайно именно крупные компании и банки в 1914–1918 годах получили небывалые прибыли, а также другие выгоды от Великой войны, как и то, что в конечном итоге причиной конфликта стали экономические факторы.
В предыдущей главе мы видели, как европейская аристократическая и буржуазная элита желала и планировала войну, чтобы избежать революции и бороться с демократией, то есть, для того, чтобы сохранить свою политическую власть и социальный статус. В то же время в контексте беспощадной конкуренции между империалистическими державами она видела войну как средство продвижения своих экономических интересов и возможность существенно увеличить свое богатство.
Рост производительности, характерный для капитализма после совершения промышленной революции, также требовал больше свободы действий, больше пространства. Национальные экономические системы нуждались в рынках сбыта, источниках сырья и дешевой рабочей силе. Вот почему индустриальные державы стремились к прямому или косвенному контролю над областями, где это можно было заполучить. Они приобретали колонии и протектораты или лишали владения отдельными областями слабые страны, такие как Китай, которые таким образом были низведены до положения полуколоний. В метрополии выгоды от империалистической экспансии получала особенно верхушка буржуазных предпринимателей и банкиров, но и землевладельческое дворянство извлекало выгоду из расширения территории. И, как мы уже видели, с империалистического стола также сыпались крошки, которые попадали к части рабочего класса, рабочей аристократии. Поэтому они отрекались от революционного социализма в пользу социализма реформистского и от интернационализма в пользу национализма и даже расизма.
Это всемирное соперничество в борьбе за колонии порождало все больше и больше напряженности и конфликтов между конкурирующими державами, стремящимися заполучить контроль над как можно большим числом экономически интересных территорий. Таким образом, «развитие капитализма необратимо толкало весь мир к соперничеству между государствами… конфликтам и войне», — пишет британский историк Эрик Хобсбаум. Нельзя сказать, что традиционные факторы в конце девятнадцатого века больше не играли никакой роли в развитии отношений между великими державами. Но империалистическая конкуренция быстро становилась все более важной и стала главным фактором на рубеже веков, который определил, какие страны будут воевать против каких стран в 1914 году.
Например, Великобритания и Франция, враждебно настроенные по отношению друг к другу со времен средневековья, крайне жестко боролись за владения и влияние в Африке и Азии. Было ясно, что именно империалистическая конкуренция привела их на грань войны в 1898 году в районе реки Нил в Восточной Африке. И то, что англичане постоянно конфликтовали с Россией, союзником против Наполеона, но противником в Крымской войне 1850-х годов, также имело причины империалистического характера, а именно, контроль над огромной «ничейной землей» между Британской Индией и российскими активами в Средней Азии[15].
С другой стороны, у Германии почти не было проблем с Лондоном. Уже со времен Прусского королевства Германская империя, которая была объединена в 1871 году, не просто была традиционно дружественной страной, союзником против Наполеона и, более того, колыбелью английской королевской семьи, но она и долгое время имела весьма ограниченные колониальные амбиции.
Несмотря на все эти трения и кризисы, европейские империалистические державы смогли успешно разделить между собой огромные территории по всему миру без значительных военных столкновений друг с другом. Во второй половине 19-го века Великобритания, крупнейшая империалистическая держава, заполучила около 12 миллионов кв. км территориальных приобретений, Франция — 9 миллионов кв. км, а Германия «всего лишь» 2,5 миллиона кв. км. Таким образом, на рубеже веков казалось, что мир уже поделен. По мнению таких историков как канадка Маргарет Макмиллан, у империалистических держав больше не было причин сражаться, и из этого они делают вывод, что империализм не мог быть причиной Великой войны. Но в частности, французский историк Анни Лакруа-Риз, в своей недавней работе очень убедительно пишет о том, что оставалась еще «голодная» империалистическая держава, считавшая себя обделенной со стороны «насытившихся» империалистических стран вроде Британии, которая так и не приняла статус-кво, но агрессивно выступала за перераспределение существующих колониальных владений.