То, что жестокая конкуренция между великими империалистическими державами вела к войне, можно увидеть и если мы хорошенько посмотрим на Великобританию. Эта страна вступила в 20-й век как мировая сверхдержава, обладающая невиданной коллекцией колониальных владений. Но это могущество и богатство империи явно зависело от того, что Королевский флот царил на семи морях. А на рубеже веков он столкнулся с серьезной проблемой — начался переход с угля на нефть, гораздо более эффективное топливо для морских судов. В Альбионе угля было более чем достаточно, но не нефти. Не было ее — во всяком случае, в достаточном количестве — и в его колониях. Это означало, что британцы приступили к поискам обильных и надежных источников «черного золота». Пока же мазут приходилось импортировать из США, которые тогда были его крупнейшим производителем. Но это не могло продолжаться в долгосрочной перспективе, потому что эта бывшая британская колония, с которой Лондон часто ссорился, например, из-за американо-канадской границы и из-за влияния в Южной Америке, становилась все более и более амбициозным империалистическим соперником.
Британцам удалось немного утолить свою нефтяную жажду в Персии, в проекте, ради которого была создана англо-персидская нефтяная компания, позже ставшая известной как British Petroleum (BP). Окончательное решение проблемы, казалось бы, появилось, когда источники нефти были обнаружены в окрестностях города Мосул, расположенного в Месопотамии, области, которая позже стала известна как Ирак, но тогда она еще была частью Османской империи. Лондон решил, что эта, до тех пор не считавшаяся важной, часть Ближнего Востока должна будет перейти под британский контроль. Это была реалистичная цель, потому что Османская империя в ту пору была великой, но слабой страной, у которой англичане уже раньше урезали территории в свою пользу, например, Египет и Кипр. Но в 1908 г. османы заключили союз с Германией, так что планируемое завоевание Месопотамии почти наверняка означало бы также войну с Германской империей. Однако потребность в нефти была настолько велика, что строились планы военных действий, планы, которые требовалось осуществить как можно скорее. Немцы и османы начали строительство железной дороги из Берлина в Багдад. Это означало, что месопотамскую нефть скоро можно будет отправлять по этому пути на благо могучего германского военного флота, который являлся самым опасным соперником Королевского флота Британии! Ожидалось, что эта железная дорога будет введена в строй в… 1914 году.
Именно в этом контексте подошла к концу старая дружба Лондона с Германией, случилось так, что Великобритания присоединилась к своим старым заклятым врагам Франции и России в так называемой «троице» Антанты, а руководство британской армии разработало детальные планы войны против Германии в сотрудничестве с Францией. Предполагалось, что французские и русские огромные армии нападут на немцев, в то время как британцы из Индии вторгнутся в Месопотамию, чтобы отделать там османцев и отобрать у них нефтяные месторождения. Взамен Королевский флот не позволил бы германскому флоту использовать Ла-Манш для того, чтобы атаковать Францию, а французская армия получила бы поддержку (в основном символическую) со стороны относительно небольшого британского экспедиционного корпуса. Этот достойный Макиавелли проект разрабатывался в обстановке строжайшей секретности. Ни парламент, ни британская общественность не были о нем проинформированы.
В течение нескольких месяцев, предшествовавших началу войны, еще сохранялась возможность компромисса с Германией. Эта идея даже пользовалась поддержкой определенных фракций внутри британской политической, промышленной и финансовой элиты. Компромисс означал, что Германии была бы выделена хоть часть месопотамской нефти. Но Альбион добивался не части, а полной монополии. Во всяком случае, начиная с 1911 года уже были готовы планы по ведению все более вероятной войны с Османской империей, которая началась бы с занятия стратегически важного города Басра, и оттуда уже планировалось завоевать Месопотамию.