Потомок русских эмигрантов был близок к отчаянию. Но тут ему помог случай. Молодому человеку под руки попался редкий мемуар некоего Бориса Гюйтса, изданный крошечным тиражом в Иерусалиме. Гюйтс выехал из СССР в семидесятые, по «еврейской» линии. Был он уже глубоким стариком, зато жизнь прожил сложную и насыщенную. Его книга воспоминаний о прошедшей жизни была посвящена в основном тридцатым годам.
Ни художником, ни фотографом старик в прошлой своей жизни не был. Зато он хорошо знал Зою Сиверс. Судя по тону воспоминаний, красавица между делом успела, возможно сама того не замечая, разбить и его сердце. Так что эмигрант на закате своих дней посчитал свои чувства к Зое главным событием жизни, несмотря на то что жизнь эта была совсем не бедна на всякие другие события и романтические приключения, приятные и не очень.
«У Зои было невероятное чувство цвета, — захлебываясь от восторга, писал старик Гюйтс. — Она на глаз отличала оттенки, которые всем остальным казались одинаковыми. Однажды эта волшебная женщина при мне упрекнула одну общую знакомую, что та ходит с пятном на юбке. Окружающие удивились: никто не видел никакого пятна… В другой раз она показала нам чёрный ватман, утверждая, что на нём изображён деревенский пейзаж в безлунную ночь. Кажется, то была работа Апятова… Никто ничего не разобрал, но сам художник сказал, что так оно и было. Он тоже обладал каким-то уникальным зрением. Как-то раз я сделал Зоше испытание: взял открытку, написал на ней чёрными чернилами стихотворение, которое посвятил девушке. И закрасил его тушью так, что ни я и ни один из моих знакомых не могли прочитать написанное. Потом я показал открытку Зоечке, и она зачла вслух мой текст. Больше я никогда в жизни не писал стихов…»
Марк понял. Он достал настолько хорошую цифровую копию картины Апятова, насколько смог, и попытался поработать с ней в Фотошопе. Его ждала маленькая удача. При выставлении максимального контраста он заметил в нескольких местах светлые пятнышки. При огромном увеличении можно было даже разобрать, что это значки. Очень похожие на иероглифы.
Стало понятно, о какой «китайской грамоте» писал прадед, почему дал понять, что всё дело в оттенке, и зачем просил найти переводчика. Увы, прочитать всю надпись было невозможно. Нужен был оригинал картины. И достаточное время, чтобы с ним как следует поработать.
Что зашифровано на фотографии, Марк не понял. Он решил, что, скорее всего, при её создании использовался похожий приём. Фотографию — винтажный оригинал, конечно! — следовало достать и тщательно изучить.
И вот тут возникли проблемы. Марк узнал о наличии четырёх отпечатков фотографии. Ему пришлось пойти на контакт с какими-то сомнительными личностями и отдать им все свои деньги с тем, чтобы заполучить один из экземпляров снимка. Кажется, его привезли из Баку. Разумовский даже не хотел думать о том, какими средствами артефакт был получен. Анализ фотографии, выполненный лучшими экспертами, не дал результатов. Очевидно, шифр был на одном из трёх других отпечатков. Заполучить экземпляр фотографии, находящийся у известного частного акционера, не удалось. Дальше выяснилось, что картина и два остальных отпечатка фотографии каким-то образом попали в коллекцию Порта-Группы, причём один снимок хранился в её штаб-квартире, в головном офисе в Лиссабоне, а картина с другим экземпляром фотографии попала в запасники дочернего банка Группы в России. Банки крайне редко расстаются с экспонатами из своих коллекций. А начнёшь бродить вокруг да около — только обнаружишь интерес. Надо зайти с какой-то другой стороны!
Марк был одержим идеей найти оставленные прадедом богатства. Он добился перевода в португальский филиал МакБейнли Консалтинг. Это давало ему надежду войти в контакт с руководством Группы, заполучить в своё (хотя бы временное, на несколько дней) распоряжение картину Апятова и оба отпечатка фотоснимка Родионова. Начальству же Разумовский обещал отличиться, поднять бизнес депрессивного филиала и принести большие финансовые результаты всей компании на блюдечке. Руководство, со своей стороны, всячески намекало Марку, что в случае достижения им успеха он будет оценён по достоинству.
Какое-то время Марк присматривался к Порта-Группе, в которую входил и русский банк. Тщательно собирал информацию. Это он умел делать — погоня за кладом научила его не спешить и аккуратно выкладывать мозаику. Так родилась идея предложить португальцам услуги МакБейнли в сфере организации аутсорсинга функций безопасности.