«Эх, успеть бы», — стучала мысль в голове у Юрьева. Шестой этаж был спасением. Там был замок.
Сенсей в своё время помимо прочих баек рассказал Лёше о том, какую важную роль в уходе от навязчивого сопровождения могут играть замки. Простые такие замки. Обыкновенные. Навесные. Которыми гаражи и подвалы закрывают. И ключи. Хотя бы один ключ. В тех местах, где в старых домах забывают решётки входов на чердаки запирать. Подъезд, в котором попытался скрыться Юрьев, как раз был таким.
«Висит, значит, спящий шпийёнский замочек до поры до времени на решётке. Ничего он не запирает. Но и снять его никто не может, — балагурил прапорщик-сенсей, пока они ждали очередного шпийёна. — Жильцы к нему уже привыкли. А ключик где-то неподалёку спрятан. Например, сзади к батарее отопления привязан, но так, что его не видно. И если шпийёнище матёрый попадается, то он заранее в такие подъезды ныряет, нырк, быстенько так поднимается на последний этажик, припасённым заранее ключиком замочек открывает, двигает на чердак, но за собой замочком-то решёточку-то закрывает. Оттуда в другой подъез-дик и — на улицу, а ещё лучше — во двор через чёрный ход. В старых домах таких полно».
На наивный вопрос Лёши, за каким переляхом шпийёны всё это вытворяют, Женя терпеливо разъяснил, что замками они заранее запасаются, чтобы «семёрку», то есть наружку, тормознуть и со следу сбить. Или время выиграть. «Но “семёрку” — о! — Женя гордо поднял указательный палей вверх, — ещё никто с толку не сбивал. Один вот такой жучила в подъезт шмыг-шмыг. Ну, я, значит, за ним. Поднимаюсь на последний этаж. Там решётка, как обычно. Уже замком заперта. А мы замок-то этот уже заранее вычислили. Мужик в этот подъезд за три недели до того заходил. А от замочков у нас есть вот такие штучки. — И сенсей достал из кармана широких штанин связку странного вида железяк. — Отмычечки, — гордо потряс ими он. — Вещь в хозяйстве незаменимая. Девяносто процентов замочков минуточки за три вжик — и нету. Не успеет гад убежать. Уметь только надо. Пойдёшь к нам работать, покажу, как с ними обращаться. Тут деликатность особая нужна. Нежность. Как с бабой. Под каждый тип замочка своя отмычечка». И хотя Лёша так работать в «семёрку» и не пошёл, историю с замками и ключами намотал себе на ус.
И вот теперь, возможно, его жизнь зависела от какого-то ржавого замка и ключика к нему. Даже не золотого, а обыкновенного. Металлического. Ржавого. Год назад, решив поиграть в «шпийёна», поглумиться над навязанным ему негласным сопровождением и автором этой замечательной идеи Гоманьковым, Юрьев попросил у коменданта банка принести ему амбарный замок. Облюбовав подъезд старого дома в Шишовом переулке, банкир заранее на последнем шестом этаже оставил замок висеть на решётке, спрятав ключ неподалёку.
Идущие по следу банкира мужики, потеряв сопровождаемое лицо, резонно заподозрили, что оно, лицо, скрылось в подъезде — больше, свернув за угол в Шишовом переулке, деваться особо было некуда. Открыть кодовый замок для опытных наружников не было большой проблемой. Топтунишки тихонько обшарили всю лестницу, поднялись на шестой этаж. Упёрлись в запертую решётку, ведущую на чердак. Юрьев стоял за углом на чердаке и слышал, как чьи-то руки теребят только что запертый им замок и не могут его открыть. «Брось, Петрович, пойдём, — услышал он расстроенный голос одного из вошедших в подъезд. — Он сюда не мог пройти. Лестница чистая. А тут вишь, закрыто».
На этот раз замок спокойно ждал своего хозяина на прежнем же месте. И ключ был там же, куда на всякий случай предусмотрительно вернул его Юрьев, — под плинтусом. Дальше, главное, успеть открыть. Шаги внизу приближались. Замок не поддавался. Руки Юрьева дрожали. Ключ никак не мог провернуться. В сознании мелькнуло выражение, услышанное банкиром от одного следака: «Главное в жизни — не дать обвести себя мелом». Но в конце концов ключ встал на своё место и обернулся в скважине. Остальное было делом техники. Банкир тихо, не без изящества нырнул за решётку. Вставил замок в ушки решётчатой двери и защёлкнул его. Как раз в момент, когда звуки шагов человека, поднимающегося наверх по лестничному пролёту, стали слышны совсем уже близко. Алексей Михайлович сиганул на тёмный, пыльный, пахнущий кошками и падшими женщинами чердак и, продираясь сквозь завалы старой раздолбанной мебели, разбитые коляски и какие-то коробки, по лестнице через слуховое окно выбрался на крышу. По довольно покатой, покрытой оцинкованными листами железа поверхности руководитель банка из первой десятки двинулся в сторону входа в соседний подъезд, по дороге набирая на мобильнике номер своего начальника безопасности.