Было у него и ещё одно хобби — восстановление семейной истории. Старикан являлся последним представителем старинного рода Шкулявичюсов, по семейным легендам когда-то владевшего половиной старого Вильно. Изыскания Эрикуса показали, что легенды преувеличивали, но всё же у его предков и родственников, чьим наследником он являлся, были недвижимость в историческом центре, четыре доходных дома и земля, которую те сдавали в аренду. Ценность всех этих сведений была чисто исторической. Во всяком случае, Шкулявичюс так думал.
В 1989 году аполитичный музейщик вступил в «Саюдис», поскольку организацию возглавляли интеллигентные люди, а в интеллигенцию Шкулявичюс верил. Некоторое время он ходил на митинги и подписывал какие-то обращения. Потом ему всё разонравилось, да и вообще атмосфера в республике стала какой-то неприятной.
Конец СССР и начало независимости для Шкулявичюса означали одно: нищету. Правда, у него к тому времени был приработок — экспертиза: подлинность полотен знакомых ему художников он определял на глаз. Ошибался крайне редко. Можно сказать, почти не ошибался. Но и этих заработков едва хватало даже на оплату коммуналки.
И тут случилось чудо. Сейм принял закон со скучным названием «О процедуре и условиях восстановления прав собственности на существующую недвижимость», более известный как закон о реституции. Шкулявичюс, ни на что особенно не рассчитывая, просто так, подал в комиссию документы. Из которых следовало, что он, Эрикус Шкулявичюс, является наследником семьи, владевшей недвижимостью в Вильно и немалыми земельными угодьями.
Трудно сказать, как сложилось бы дальнейшее, занимайся этим Эрикус Юргисович в одиночку. Но Шкулявичюсу повезло: один из его постоянных клиентов, через руки которого регулярно проходили интересные полотна, узнал о ситуации и вызвался помочь. Разумеется, небескорыстно: он предложил потомку землевладельцев в обмен на хлопоты выкупить у него возвращённую собственность по божеской цене. Тот согласился. И поэтому так и не узнал, как же, собственно, проходил процесс возвращения собственности. Просто в один прекрасный день ему сказали, что он стал официальным владельцем нескольких зданий в историческом центре и бывших доходных домов, а также хозяином больших участков земли, всунули в руки пухлую папку с разными документами и заставили подписать кучу каких-то бумажек, которых Шкулявичюс не прочитал, ибо ничего не понимал ни в самих бумажках, ни в том, что происходит. Часть территории, принадлежавшей его предкам, занимала военная часть, так что ему выплатили компенсацию по ценам 1939 года.
Недвижимость и землю Эрикус Юргисович продал благодетелю по той цене, которую тот предложил. После чего стал обладателем восемнадцати миллионов евро. Когда он увидел выписку со своего счёта в банке, старику стало плохо. Ему и в голову не могло прийти, что зачисленная сумма могла бы быть в несколько раз больше. Но в тот момент Шкулявичюсу было всё равно, сколько у него миллионов — восемнадцать или сорок восемь. И те, и другие суммы находились далеко за пределами его воображения.
Полгода искусствовед привыкал к своему новому статусу. К хорошему привыкаешь быстро, и он на какое-то время ощутил себя стариком, поймавшим золотую рыбку.
Но дальше новоиспечённый миллионер столкнулся с тем, с чем сталкивается большинство людей, на которых неожиданно как с неба свалились бешеные деньги. Откуда-то — как грибы после дождя — повыскакивали разные людишки, которых старик или вообще не помнил, или помнил весьма смутно. Они оказались его лучшими друзьями и просто жаждали общения. И были очень деловыми. Один открывал бар, другой собирался выращивать кормовую брюкву, третий планировал торговать в ночных клубах весёлыми порошками. Эти неизвестно откуда взявшиеся «старые друзья» просто умирали от желания видеть Шкулявичюса участником их прожектов, что, разумеется, требовало с его стороны кое-каких инвестиций. Некоторые, впрочем, не заморачивались сложными обоснованиями, а выпрашивали денег просто так — под больного родственника, свадьбу, крестины, поминки или просто во имя дружбы. Эрикус Юргисович, будучи человеком интеллигентным и нервным, просто не знал, куда деваться от этих назойливых паразитов.
Когда же к нему пришли бывшие сотоварищи по «Саюдису» и стали откровенно намекать, что он обязан своему счастью завоёванной «Саюдисом» независимости и стоило бы поддержать старых соратников по борьбе с советской оккупацией в трудное время, старик реально испугался за свою жизнь. И не без оснований.