— Да, Гриша, если то, что вы говорите, правда, то я не знаю, как с вами рассчитываться, — сказал Юрьев, достал телефон и набрал мобильный Гоманькова: — Иван Иванович? Это я. Значит, цэ так, ищите Шкулявичюса. На «Шэ». Шку. Ля. Ви. Чюс. Коллекционер картин. Искусствовед. Псих, похоже. Он позавчера к Грише Мстиславскому подходил и хотел «Небыль» купить, три миллиона ему предлагал. Евро. Гриша считает, что он украл, и я тоже так начинаю думать. Берите своих бойцов, адресок пробейте и выезжайте вместе прямо сейчас в гости к человеку. Расспросите товарища, что и как. Ну, чего мне вас учить, вы всё сами знаете. Только законно чтоб всё. И не надо вот этого вот… Ну вы поняли. А я на связи буду. Звоните мне в любое время дня и ночи.
— Есть, — просто ответил Гоманьков.
Закончив разговор, Юрьев оглядел пустой стол. Недоеденный салатик успели унести.
— А вот теперь, — сказал он, — можно и переобедать. — Он подозвал официанта и попросил основное меню.
Во время еды банкир вполуха слушал рассуждения Мстиславского о трендах и тенденциях арт-рынка. Эти рассуждения его сейчас совершенно не интересовали, и он украдкой немного зевнул в руку. От искусствоведа произошедшее не укрылось, и тот слегка укоризненно посмотрел на сотрапезника.
— Извините, Гриша, не обращайте внимания. Продолжайте, продолжайте, я всегда зеваю, когда мне интересно, — успокоил собеседника банкир и попытался сделать вид, что внимательно слушает Мстиславского.
На самом деле мысли его витали далеко и были сосредоточены на анализе случившегося. Ситуация и вправду сложилась совсем неординарная. Дано: ощущение внутреннего раздрая и острое недовольство собой. Немного подумав, банкир сформулировал и причину недовольства: ему казалось, что он сидит на месте и ничего не предпринимает для решения проблемы. Нет, умом-то председатель правления прекрасно понимал, что сейчас от него ничего не зависит, но подсознание этого принять не хотело. Кажется, вспомнил Юрьев, это называется «комплекс гиперответственности». Что ж, звучит красиво. Но — мешает жить.
Завтра и послезавтра ему предстояла поездка в Группу, в Португалию, в Лиссабон и Порту. Там должен был решаться важный вопрос о том, как дальше будет организована система безопасности банков Группы вообще и российского банка в частности. Какие-то, как с неба на голову свалившиеся, внешние консультанты, как обычно бывает, предлагали идиотское решение. Вывести службы безопасности банков за их периметр или вообще ликвидировать, передав соответствующие функции внешним структурам. Глупые люди не понимали, что подобное решение было равнозначно катастрофе. Особенно в условиях такой непростой страны, как любимая Родина, Россия. Юрьев планировал заблокировать эту инициативу, и тут — такое. ЧП. Празднование юбилея банка под угрозой срыва. Похищение ценнейших работ из коллекции будут связывать с просчётами в работе службы безопасности и его, Юрьева, недоработками, беспечностью. В таких условиях у него будут очень слабые позиции, и он вряд ли сможет противостоять планам ликвидации подразделения банка, обеспечивающего безопасность. А если так, то в полный рост могла встать перспектива ухода с работы. По собственному. Без прикрытия со стороны Гоманькова и его людей руководить кредитной организацией было не то что рискованно — страшно. Никакая внешняя структура не будет решать вопросы на таком уровне, как это делают свои. И главное, людям из этой структуры нельзя будет доверять. Конечно, через стороннее охранное агентство Группа будет плотнее контролировать дочку, но сам банк станет гораздо хуже защищён от разного рода угроз. Надо было что-то делать. Посоветоваться. Помимо жены Валентины был только один человек, с которым можно было поделиться своими переживаниями и мыслями и от которого можно было получить не только моральную поддержку и сочувствие, но и дельный совет, а может быть, и реальную практическую помощь в непростой жизненной ситуации. Таким человеком был Степан Сергеевич Зверобоев, в прошлой жизни полковник разведки, а в нынешней — начальник службы безопасности второй по величине активов после ПортаБанка иностранной кредитной организации — Кросс-Банка. В «Кроссе» Зверобоев вместе с Юрьевым проработали бок о бок более десятка лет. Да, с ним обязательно нужно посоветоваться…
Юрьев набрал номер Зверобоева, с замиранием сердца ожидая ответа — тот далеко не всегда отвечал на мобильные звонки и СМС. Он предпочитал старорежимные способы связи — через помощницу, выполнявшую функцию и секретаря, и последнего рубежа обороны перед доступом к шефу. Даже звонок по прямому номеру ничего не гарантировал — Зверобоев мог перебросить его на помощников. Но телефон Юрьева он хорошо знал и, по идее, трубку должен был взять лично. Холодное «слушаю» прозвучало после первого же гудка — видимо, ждал звонка, но не его.