Алексей Михайлович положил телефон и вздохнул. «Степаниди, конечно, гений, — подумал он, — но сколько же у него всяких прибабахов». Одного только нельзя было про него сказать — что он ими страдал. О нет! Он ими наслаждался.
15:30. Гоманьков
Сергиево-Посадский район Московской области. Коттеджный посёлок «Березняки»
Коттеджный посёлок «Березняки» располагался в шестидесяти километрах от МКАД по Ярославке. Дорога была ровной, а ограничения скорости для полицейских неактуальны. Один из них трясся на заднем сиденье.
Гоманьков сидел впереди рядом с молчаливым водилой — тощим, неприятным на вид пареньком с волдырями на правой щеке. Всю дорогу он слушал диск с современными «военными» песнями, выкручивая громкость на полную. Бывшему контрразведчику это не мешало. Что-что, а отключаться от внешних раздражителей он умел. Нет, даже не отключаться: лишние впечатления шли параллельно его мыслям, с ними не сливаясь.
Начальник службы безопасности думал, чем ему придётся заплатить за сегодняшнее. Чтобы добраться до Шкулявичюса — тьфу, ну и фамилия! — ему пришлось пойти на поклон к знакомым из Следственного комитета. Те согласились помочь, но теперь он, Гоманьков, им обязан. И ни деньги, ни услуги этот долг не закроют. Рано или поздно они выставят счёт. Именно ему, а не Юрьеву и не банку. Когда нынешнее дело будет не просто закрыто, но и забыто. Вот тогда…
«Небо укроется призраком-тучею — сердце становится мышью летучею…» — блажила магнитола.
Гоманьков посмотрел в окно. За ним мелькала угрюмая среднерусская темень. Фары мели дорогу. Где-то далеко виднелись два крошечных желтоватых огонька.
Невольно вспомнилась Европа. Где бы ты ни был, тебя всегда окружают огоньки. Европейские страны заселены плотно, надёжно. У нас до сих пор огромные пространства пустуют. Ну конечно, самые лакомые кусочки уже расхватаны. Взять хотя бы эти «Березняки». Один из старейших, наиболее знаменитых и престижных посёлков Подмосковья. Когда-то здесь были дачки работников Академии наук. Теперь от них и следа не осталось, как и от их жалких двенадцатисоточных хозяйств. Большие дома, большие участки. Обычно к таким прилагаются и высокие заборы, но здесь может быть и по-другому…
«Мы ангелы смерти, а это значит…» — ливануло из магнитолы. Гоманьков мысленно отодвинул звуковой поток и продолжил свои размышления.
Самое главное, что сделали люди из Следственного, — выписали постановление на досмотр дома на основании подозрения о готовящемся преступлении. Такая бумажка возбуждения уголовного дела не требует. Правда, для осмотра вроде бы необходимо присутствие владельца помещения. Этот Шмулявичус… нет, там было что-то скулящее… ах да, Шкулявичюс, вот так правильно, теперь не забудешь… он должен быть дома. А если его нет? Сойдёт и представитель местного самоуправления. Хотя и он не нужен. Посёлок охраняется милицейским ЧОПом, с ребятами уже поговорили…
«За тех, кто в стропах!..» — взвыла магнитола.
Внезапно и остро Гоманькову захотелось бросить всё и заняться делом. Таким приятным. Под ложечкой засосало. Хотя бы начать. Прямо сейчас. В принципе, рабочее тело у него было. Никто ничего не скажет… Он запасся им ещё накануне, хотел сегодня попробовать. Днём. Когда никто не видит. А сейчас опасно. Могут заподозрить. Тут враз можно спалиться. Совершенно ни к чему.
Раздался громкий гудок. Фары выхватили из темноты высоченный забор и ворота с КПП. Рядом уже стояла полицейская машина.
Наступал ответственный момент: общение с охраной на воротах. Которая вполне могла быть Шкулявичюсом прикормлена. Достаточно одному человеку опустить руку в карман и нажать кнопку на одноразовом мобильнике — и коллекционер вместе с картиной узнает, что за ним пришли. А если их задержат на воротах, он может попытаться удрать.
Но проблем не возникло, даже наоборот.
— Он всегда ключи нам оставляет. Пожара боится, — объяснял охранник, идя вместе с Гоманьковым по дорожке, мощённой плиткой.
У соседнего дома — вместо огромного забора он был окружён изящной чугунной оградой — горел фонарь, освещая им путь.
— Пожара? — переспросил Иван Иванович.
— Ага, пожара. Он мне рассказывал, сколько всяких ценностей сгорело — ужас просто. У него тоже пожар был. Ну, когда он ещё в Латвии жил.
— В Литве, — поправил контрразведчик.
— Литва? — Охранник даже остановился. — А, да, есть такая. Литва. Я вот думаю: зачем она? Латвия для шпрот, я понимаю. А Литва зачем?
— Для красоты, — подумав, сказал Гоманьков. — Вильнюс — красивый город.