Графологическая экспертиза безошибочно показывает, что исправление в дипломе сделано не Ульяновым, а кем-то другим. О своих сомнениях и обнаруженных неточностях, связанных с дипломом Владимира Ульянова, я рассказал своему научному консультанту Маргарите Васильевне Феофановой. Выслушав меня, Маргарита Васильевна сказала, что исправление в дипломе, скорее всего, было сделано в стенах Института Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина, когда со всех нужных документов делали копии и отдавали их в открывавшийся в 1932 г. Центральный музей В.И. Ленина. (Рассказывала мне Маргарита Васильевна и о том, как правили даже ее воспоминания, готовя к публикации.)
Документ весьма весомый, и объяснений, почему в дипломе было написано Владимир Иванов Ульянов, можно высказать несколько. Но мы все же остановимся как всегда на датах – они не подводят.
Иван Сидорович Покровский (1839-1922), незаконнорожденный сын первого русского музыкального критика Александра Дмитриевича Улыбышева и крепостной крестьянки окончил Казанский университет. В 1869 г. Покровский оставил службу в армии приехал в Симбирск в ноябре, а в декабре был принят ординатором в симбирскую больницу, потом работал врачом в военной гимназии. Владимир Ульянов родился 9 апреля 1870 г., и Покровского, судя по датам, никак нельзя подозревать в том, что он был отцом Владимира.
Внучка революционера Павлинова утверждает, что от «дружеских отношений» с доктором у Марии Александровны были дети. Например, сын Митя, который тоже потом стал врачом.
Сотрудница музея Ленина в Ульяновске Ольга Шалева не согласна с такой постановкой вопроса.
- Не верьте! – комментировала она Арутюнову эту историю. - Доктор Покровский не жил в доме Ульяновых – у него был собственный, неподалеку, там сейчас висит мемориальная доска. И жена у него была - Лидия Миллер, и сын Фёдор. А с Марией Александровной их связывали только дружеские отношения...
В Симбирске Покровский быстро приобрел репутацию лучшего детского врача, бесплатно лечил учащихся, близко сошелся с интеллигенцией города. По рукам ходили написанные им эпиграммы, памфлеты и статьи, в которых обличал он неблаговидные деяния «отцов города». Детей у Ульяновых было много, и, естественно, они приглашали ставшего известным врача во время болезни детей. Трудно сказать, когда он появился первый раз в доме, но наверняка в конце 1870 года, когда Мария была беременна Ольгой. Констатировал он и смерть Коленьки. Его советы, его нужные в тяжелые минуты успокаивающие слова стали необходимыми для Марии в такие трагические минуты. Учитывая, что Илья Николаевич был часто в разъездах и редко бывал дома, Иван Сидорович стал близким другом семьи. И это бесспорно. Но стал ли он любовником Марии Александровны, здесь можно поставить большой вопрос.
Прежде всего, мы должны оценивать возможные действия людей, принимая во внимание порядки и обычаи того времена (а именно в 70-х XIX века), а не исходить из современных отношений между мужчинами и женщинами. Россия была сугубо патриархальной и христианской страной. С давних времен, можно сказать с язычества, хождение на сторону мужа считалось неким обычным явлением, муж ходил в церковь, каялся в своих грехах, ему их отпускали, и семейная жизнь продолжалась, а жена была вынуждена молчать, делать вид, что ничего не случилось. Но если изменяла жена, все общество поднималось на дыбы. Жену обзывали «потаскухой», а нарушение устоявшихся незыблемых правил рассматривалось обществом как преступление. Эта тема как раз в это время была поднята великими русскими писателями А.Н. Островским, Л.Н. Толстым, Н.С. Лесковым. И их произведения вызвали общественный резонанс высказываний: от острой критики, негодований и проклятий до сожалений по поводу участи женщины в России. Венчанная женщина должна была быть всегда со своим суженным, каким бы он не был: пьяницей, развратником, преступником, и даже следовать за ним в Сибирь, и разделять его участь. И, как правило, те женщины, которые свои чувство не могли обуздать и переступали эту грань, обществом осуждались, а жизнь женщины, изменившей мужу, заканчивалась трагически. Об этом и писали великие писатели. Через 30 лет, в начале XX века, когда среди интеллигенции атеистические взгляды стали преобладать и отношение к женщине в обществе стало меняться: девушки получали образование, они привлекались к важным общественным работам, работали учителями, фельдшерами, сестрами милосердия. Среди женщин появились ученые, поэты, художники, политики, революционеры. В это время женщина объявила, что имеет право на любовь, что она имеет право выбирать себе супруга, и жить с тем, кого любит. Но это было в XX веке.
А в 70-х годах XIX века, особенно в провинции было все как прежде. Можно предположить, что Мария не любила Илью Николаевича, и это вполне возможно. Марии было 26 лет, когда ее познакомила сестра с Ильей Николаевичем (наверняка, этот шаг был заранее продуман). Марии надо было выходить замуж, как многие остряки отмечали, что она «уже была старой девой». В учительской среде пензенской гимназии, среди знакомых мужа Анны было несколько неженатых педагогов. Марии приглянулся Илья. Но это могло и не быть любовью. Допустимо. И она вышла за него замуж. В Симбирске она встретилась с умным, образованным, душевным мужчиной, детским врачом (значит, детей он любил) Иваном Сидоровичем Покровским. Частое общение могло из дружеских отношений перерасти в любовь. И это допустимо. Но вот следующий барьер, он был с точки зрения моральных устоев того времени, и, прежде всего, провинциальных, непреодолимым. Как емко, и как образно выразился по этому поводу А.С. Пушкин: «Но я другому отдана и буду век ему верна». Это был очень серьезный шаг для замужней дамы, жены крупного чиновника. Она понимала, что могла поставить под удар карьеру мужа, и будущее детей. Не надо забывать, что Мария была дочерью еврея, и он, наверняка, передавал своим дочерям основные правила жизни женщины в обществе и об ее предназначении. Семья – прежде всего. И отец требовал святого исполнения этих правил, и Мария их хорошо помнила.
И.С. Покровский был видным общественным деятелем Симбирска и всей губернии, занимался врачебной, просветительской и благотворительной деятельности. Когда в период русско-турецкой войны 1877-1878 гг. в России начался сбор средств в помощь славянским братьям, сражающимся против Османской империи, в этом благородном деле принял участие и доктор Покровский. В «Симбирских губернских новостях» в этой связи приводится довольно интересное сообщение: «Доктор И.С.Покровский изъявил согласие помогать безвозмездно медицинскими советами лицам, на которых ему укажет Попечительство». Иван Сидорович был известной личностью губернии и вел большую воспитательскую работу среди населения. Свои жизненные принципы, которые рекомендовал придерживаться каждому, Покровский формулировал достаточно четко: «Не воруй, не блуди, не пьянствуй, не мошенничай, не лги, не ленись и делай дело по мере сил — при отсутствии этих пороков будешь человек первого сорта». Человеку, столь громко провозглашавшим такие принципы, нельзя было их нарушить. В противном случае он подорвал бы свой авторитет и уважение в губернии. А он их сохранил.
В доме, где было много детей, прислуги, трудно было что-то скрыть. И если бы кто застал в постели Марию с доктором, эта информация сразу бы распространилась по городу. А дальше дело бы могло дойти до очень серьезных событий. Но ничего в Симбирске столь скандального с этой семьей не произошло, а значит, и не было там того, что предполагает Аким Арутюнов. Правильно воскликнула сотрудница музея Ленина в Ульяновске: «Не верьте!». Она, как ученый, посвятивший свою жизнь изучению истории семьи Ульяновых, знала много и все очень хорошо сопоставляла. И то, что Дмитрий, сын Марии Александровны, стал врачом, абсолютно не означает, что он пошел по пути «отца» Покровского. Но как Дмитрий мог перенять что-то от Ивана Сидоровича, если он его не помнил. Удивительно, но имя домашнего доктора никто из детей Марии Александровны в своих воспоминаниях не называл. Для Анны Ильиничны он всего лишь «знакомый врач», «домашний доктор» без имени. «Брали мы Писарева, запрещенного в библиотеках, у одного знакомого врача, имевшего полное собрание его сочинений». «Мы читали с Сашей Писарева, которого тогда уже в библиотеках не выдавали, которого доставали у нашего домашнего доктора, имевшего полное собрание сочинений». Анна Ильинична писала свои воспоминания при советской власти, за свои годы участия в революционном движении она встречалась с множеством людей, имена которых она могла и забыть. И никакого умысла в ее забывчивости искать не следует, даже если Иван Сидорович был доктором в гимназии, где училась она. В 70-х годах Анне не было еще и шестнадцати, я думаю, что любой из нас, если попытается вспомнить, как звали преподавателей в школе, за исключением нескольких имен, вспомнить всех не сможет. Для мамы он был другом, а для девочки всего лишь добрым доктором. Все очень естественно.